Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

«Не дивись, что я безпокоюсь в деле любви нашей,— продолжает Потемкин.— Будь спокоен,— отвечает императрица.— Рука руку моет». «Сверх безсчетных благодеяний твоих ко мне, поместила ты меня у себя на сердце». «Твердо и крепко»,— следует ответ. «Я хочу быть тут один преимущественно всем прежним для того, что тебя никто так не любил». «Есть и будешь». Потемкин: «А как я дело твоих рук, то и желаю, чтоб мой покой был устроен тобою, чтоб ты веселилась, делая мне добро». Екатерина: «Вижу и верю. Душою рада. Первое удовольствие». Потемкин: «Чтоб ты придумывала все к моему утешению и в том бы находила себе отдохновение по трудах важных, коими ты занимаешься по своему высокому званию». Екатерина: «Само собою придет. Дай успокоиться мыслям, дабы чувства действовать свободно могли; оне нежны, сами сыщут дорогу лучую». «Аминь»,— заключает записку Потемкин. «Конец ссоры. Аминь»,— вторит императрица [17].

Каким контрастом выглядят ее письма Потемкину, спустя несколько месяцев. «От Вашей Светлости подобного бешенства ожидать надлежит, буде доказать Вам угодно в публике так, как и передо мною, сколь мало границ имеет Ваша необузданность. И, конечно, сие будет неоспоримый знак Вашей ко мне неблагодарности, так как и малой Вашей ко мне привязанности».

«Просишь ты отдаления Завадовского. Слава моя страдает всячески от исполнения сей прозьбы... Не требуй несправедливостей, закрой уши от наушников, дай уважение моим словам. Покой наш возстановится...» Она страшится потерять своего единственного избранника. Узнав о намерении Потемкина удалиться в монастырь, Екатерина умоляет его оставить эту мысль, сравнивая ее с кинжалом, которым он поражает в грудь свою подругу, больше всех заботящуюся о его «действительном и постоянном счастье».

Не одна Екатерина чувствовала неотразимое обаяние личности Потемкина. Остроумный, деятельный, мужественный, он нравился многим, особенно женщинам. Дамы высшего света писали ему любовные письма, заказывали медальоны с его изображением. И друзья, и враги уже при жизни Потемкина называли его гением. Но в глазах общественного мнения он оставался фаворитом, временщиком. Его таланты и заслуги всячески принижались. Нет таких выдумок и сплетен, которые бы не распускали о Потемкине. Его обвиняли в смерти князя Г. Орлова и первой жены наследника престола великой княгини Натальи Алексеевны, умершей в родах. Об этом писали авторы книг, изданных за границей. Когда в 1775 г. красавец князь П. М. Голицын, один из первых победителей грозного Пугачева, был убит на дуэли, обвинили Потемкина, якобы приревновавшего Голицына к императрице. Нужны доказательства? Вот они: Голицына убил Шепелев, за которого Потемкин выдал свою племянницу Надежду Васильевну, урожденную Энгельгардт. Сплетникам и дела нет до того, что вспыльчивый Голицын оскорбил служившего под его начальством Шепелева, вызвавшего генерала на дуэль. Голицына убил друг Шепелева офицер Лавров (об этом пишет в своем дневнике Корберон). Надежда Энгельгардт вышла замуж спустя четыре года после роковой дуэли, но не за Шепелева, а за П.А. Измайлова. Лишь овдовев посте четырех лет замужества, она обвенчалась с Шепелевым, представителем старинного дворянского рода. Петр Амплиевич Шепелев с отличием служил в армии, достиг чина генерал-поручика и звания сенатора. Если бы он действительно был виновен в вероломном убийстве Голицына, общественное мнение (и особенно влиятельные и родовитые Голицыны) не позволили бы ему занять столь видное положение.

Не меньше сплетен распускалось о любовных похождениях Потемкина. Рассказывали о его молодых племянницах, якобы составлявших «гарем любвеобильного временщика». Но из писем племянниц к дядюшке видно, что молодые провинциальные дворяночки, внезапно оказавшиеся в положении фрейлин императрицы, расчетливо использовали добросердечие Потемкина, чтобы устроить свои собственные судьбы. Все они сделали блестящие партии, стали графинями Браницкой и Скавронской, княгинями Голицыной и Юсуповой. После смерти Потемкина они рассорились между собой из-за наследства, вызвав гнев и слезы Екатерины.

Право, судьбу драматичнее судьбы самого Потемкина трудно придумать, Ведь у него, несмотря на все его огромное богатство, по сути не было ни дома, ни семьи. Императрица сохранила за ним покои в Зимнем дворце, но Потемкин все реже и реже бывал в столице, отдавшись всей душой делу заселения и хозяйственного освоения новых губерний на юге, в Причерноморье. Их безопасность, их процветание стали главным делом его жизни. «Во всем ты неординарный!» — писала ему Екатерина. И он всегда подтверждал этот отзыв. Так, чтобы обеспечить приток рабочих на юг, он издал указ, согласно которому беглые крепостные не выдавались их владельцам, если они пересекли границы Новороссийской и Азовской губерний. Эта мера не прибавила Потемкину друзей среди помещиков, но зато дала ему тысячи предприимчивых работных людей. За десять лет полупустынные земли были превращены в цветущий край.

Была еще одна причина, по которой Екатерина не хотела расставаться с Потемкиным. Весна 1776 г. напомнила ей, сколь непрочно ее положение на троне и как важно поддерживать в правящих кругах политику равновесия, «Мой покойный отец, — вспоминает декабрист М. А. Фонвизин (племянник знаменитого драматурга),— рассказывал мне, что в 1773 или 1774 году, когда цесаревич Павел достиг совершеннолетия и женился на великой княгине Наталье Алексеевне, граф Никита Петрович Панин, брат его фельдмаршал Петр Иванович, Княгиня Екатерина Романовна Дашкова, князь Николай Васильевич Репнин, кто-то из архиереев, чуть ли не митрополит Гавриил, и многие из тогдашних вельмож и гвардейских офицеров вступили в заговор с целью свергнуть с престола царствующую без права Екатерину II и вместо ее возвести совершеннолетнего ее сына. Павел Петрович знал об этом, согласился принять предложенную ему Паниным Конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу в том, что, воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие. Душою заговора была супруга Павла великая княгиня Наталья Алексеевна, тогда беременная. При графе Панине были доверенными секретарями Денис Иванович Фон-Визин, редактор конституционного акта, и Бакунин — оба участники заговора» [18].

По словам М. А. Фонвизина, Бакунин и предал всех, открыв заговор князю Г.Г. Орлову. Павел принес матери список всех заговорщиков, и та бросила его в огонь, не читая: она знала все по доносу Бакунина. Память изменяет Фонвизину в двух деталях: Граф Петр Панин был генерал-аншефом, а великая княгиня Наталья Алексеевна была в положении в конце 1775 — начале 1776 г. Так императрица узнала о заговоре в момент обострения личных отношений с Потемкиным. Великая княгиня умирает в родах 15 апреля 1776 г. В руки Екатерины попадает ее переписка с молодым графом Андреем Разумовским, любимцем Павла и любовником великой княгини. От Разумовского нити тянутся к французскому послу. Наследник престола получает жестокий урок: мать не щадит его чувств и раскрывает сыну грубую правду о близости его жены с Разумовским, показав всю жестокость и неприглядность политической борьбы, в которой не брезгуют ничем. Разумовского высылают в Ревель.