Эдуард Лимонов - Андрей Балканский

Я уже к тому времени, прожив на Западе 15–16 лет, не доверял ни одной б…ди европейской, ни одной суке, ни одной улыбке. А у него не было этого опыта. Он же пошел и сдался Гаагскому трибуналу.

Вот начало. Тогда я понял, что самому нужно что-то делать. Прежде чем заниматься политикой, нужно овладеть ее языком. Я стал это делать. Попался по дороге Дугин, который, хоть и великий путаник, но все же некоторые вещи внес. За несколько месяцев все встало на свои места».

Помимо поездок на войны Лимонов все чаще бывает в Москве, продолжает активно публиковаться в СМИ (становится обозревателем «Советской России») и превращается в узнаваемого и популярного деятеля оппозиции. 23 февраля 1992 года он в первых рядах многотысячной колонны под красными и имперскими флагами штурмует самосвалы, выставленные на Тверской, чтобы предотвратить прорыв к Кремлю. 17 марта участвует в работе Съезда народных депутатов СССР в подмосковном поселке Вороново. Съезд был объявлен нелегальным, в зале отключили электричество, поэтому он проходил при свечах. Затем выступает на Народном вече на Манежной площади, забитой людьми от края до края — сотни тысяч людей пришли требовать отстранения президента Ельцина от власти.

«— Можно было совершить мирную бескровную революцию 17 марта 1992 года. Пятьсот тысяч человек стояли на Манежной. Перед Анпиловым, на двух грузовиках мы стояли все. Никто не догадался просто повернуть все эти массы народа к Кремлю и зайти туда. Милиция была прикрыта только какими-то деревянными корытами, а не щитами. Все можно было сделать.

— А вас бы не послушали тогда?

— Нет. Я был просто интересный, свой в доску, эмигрант, недавно приехавший. Я это понял именно в этот день. Когда был съезд в Воронове, когда я бегал — есть свидетели — и говорил: что вы делаете? Они там решили проголосовать за постоянный президиум Верховного Совета СССР. Мы же накануне ночью — я был на сходке для своих, где был генерал Макашов, был ныне покойный Илюхин, — мы сидели в комнате и говорили, что нужно делать параллельное правительство. Договаривались о том, что на этом сходе у гостиницы “Москва” будет объявлен диктатор — генерал Макашов. Диктатор по-ребячески звучит. Но собрались на этот съезд в Воронове — ехали, на три километра машины растянулись, журналисты, там была четверть депутатов Верховного Совета СССР, только что распущенного в конце прошлого года. Можно было все сделать. И только трусость… А мы бегали, хватали “черных полковников”, Алксниса за лацканы и говорили, что вы делаете, надо объявлять прямо сейчас со сцены…»

Вскоре на короткое время Лимонов сближается с набирающим популярность Владимиром Жириновским и даже занимает пост министра госбезопасности в теневом кабинете ЛДПР. Впрочем, увидев стремление Жириновского встроиться во властную систему, а не бороться с ней, Эдуард порвал с ЛДПР и вместе с другими недовольными организовал Национал-радикальную партию.

Учредительный съезд партии прошел 22 ноября 1992 года не где-нибудь, а на даче заместителя Жириновского Алексея Митрофанова в элитном подмосковном поселке Николина Гора. В нем принимало участие около тридцати человек, председателем был избран Лимонов. Правда, уже в январе партия раскололась. Председатель ушел из-за разногласий с соратниками — разошелся с политтехнологом и лидером панк-группы «ДК» Евгением Жариковым и бывшим пресс-секретарем ЛДПР Андреем Архиповым на почве того, что те исповедовали язычество, которое Эдуард относил к примерам «извращений национализма». В дальнейшем партия тихо умерла, никак не проявив себя на политическом поприще, но оставшись тем не менее в истории как прямая предшественница НБП.

Глава вторая

РОЖДЕНИЕ ПАРТИИ

Появление на свет политической партии, призванной оставить след в истории, или, по выражению Мао, «группы людей, связанной воедино «измом», не бывает одномоментным. Это всегда длительный процесс, в котором имеет большое значение датировка. Какое именно событие берется за точку отсчета?

Как правило, это первый партийный съезд. Так было у российских социал-демократов, объединивших несколько разрозненных марксистских кружков в Минске в 1898 году. То же самое у китайцев. Последователи Маркса и Ленина числом 15 человек (самому младшему 19, старшему — 45 лет) в 1921 году собрались в общежитии женской гимназии в Шанхае, а через несколько дней переместились в дом одного из участников съезда, куда вскоре нагрянула полиция, лишь случайно не обнаружившая в ящике стола свеженаписанный «Манифест КПК». Поэтому участники съезда провозгласили создание партии, которая через несколько десятилетий объединит сотни миллионов человек, наняв большую лодку для катания на пруду и выкрикивая лозунги: «Да здравствует Коммунистическая партия Китая!», «Да здравствует коммунизм — освободитель человечества!»

Круче китайских товарищей с лодкой были только камбоджийские, проводившие в 1960 году первый съезд Кхмерской народно-революционной партии в заброшенном товарном вагоне на железнодорожных путях близ вокзала Пномпеня. Тогда Пол Пот вошел в состав ЦК партии и возглавил комиссию по отбору кадров всех уровней.

Несколько иначе обстояли дела в Германии, в которой политическая жизнь вращается вокруг пивных и закусочных. Немецкая рабочая партия, как известно, была создана 5 февраля 1919 года в мюнхенской пивной «Штернекенброй», где объединились Политический рабочий союз с Союзом независимых рабочих. У ее истоков стояли слесарь Антон Дрекслер и журналист Карл Харрер, к ним присоединился Адольф Гитлер, и партия начала свое завораживающее и чудовищное шествие по временному пространству XX века.

Процесс создания Национал-большевистской партии не был одномоментным. За основу могло быть взято несколько дат, как то:

1 мая 1993 года — день подписания Лимоновым и Александром Дугиным приказа о создании Националболыпевистского фронта.

8 сентября 1993 года — день регистрации НБП в Минюсте в качестве общественной организации.

28 ноября 1994 года — день выхода первого номера газеты «Лимонка».

С философом Александром Дугиным, участником эзотерических кружков московского подполья в 1970— 1980-е годы, побывавшим членом общества «Память» и РНЕ, а также считавшимся главным идеологом российских «новых правых», Лимонов познакомился в 1992 году на вечере газеты «День». Они немедленно нашли общий язык и составили политический союз.

Как образно выражался Дугин, в их тандеме Лимонову отводилась роль короля Артура, то есть политического лидера, а самому Александру Гельевичу — Мерлина, жреца, ловца душ и идеолога.

«Мерлин», владеющий восемью языками, выступал первооткрывателем целых идеологических пластов. Автор наряду с другими партийцами зачитывался его журналом «Элементы», узнав из него о существовании философов-традиционалистов Рене Генона и Юлиуса Эволы, геополитиков Карла Хаусхофера и Карла Шмитта и многих других важных имен для интеллектуальной карты Европы XX века.

Впоследствии стало понятно, что Дугин — не столько самостоятельный мыслитель, сколько толковый компилятор, соединявший различные теории