Джадд Биасиотто - Как стать... элитой

После того, как хозяин гориллы быстро ввёл меня в курс дела, сказав, что по правилам нельзя бить, кусать и пинать, я залез в клетку. Сначала, дела мои шли неплохо — обезьяна просто сидела в сторонке, скалила мне зубы и рычала на меня. Однако, такое поведение поставило меня в тупик. Я вернулся к двери клетки и спросил у хозяина: "Она ведь не кусается, да?". Он ответил: "Ну, скажем так — не суй ей пальцы в рот".

Это меня сильно утешило, конечно же, но я по-прежнему был уверен, что смогу надрать этой обезьяне задницу. Ну, разве алкоголь — не чудесная вещь? Конечно, я не собирался прыгать на неё сам. Если она хотела просто сидеть там и рычать на меня в течение 10 минут, то меня это устраивало. Так мы просидели примерно 30 секунд и вдруг тренер что-то сказал горилле. Не знаю, что уж он там ей такое сказал, но рассердилась она здорово. Помню, что пришёл я в себя уже в воздухе, когда летел со скоростью 741,1 миль в час в направлении другого конца клетки. Дождавшись, когда я отрекошетю от стены, обезъяна ловко подпрыгнула и поймала меня в воздухе. Она схватила мою правую руку своей одной лапой, мою голову другой своей лапой, а мою левую руку своей задней лапой. Зажав меня, распластанного на полу, таким образом, обезьяна стала тянуть мои конечности в разные стороны. Я думаю, она пыталась оторвать мне голову. Чтобы ни входило в её планы на тот вечер, она явно решила добиться своего. Я не мог поверить, что она была настолько сильной. Её сила была фантастической.

Каким-то чудом мне удалось оторвать её лапу от своей головы. Это окончательно вывело её из себя. По-прежнему прижимая мои руки к полу своей передней и задней лапами, она стала бить меня по лицу своей свободной передней лапой. Наверно, хозяин забыл рассказать ей о правилах. Приняв в голову не меньше 20-ти ударов, я повалился на пол, как куль с цементом. На самом деле, в тот момент я ещё не так уж плохо себя чувствовал. Причина, почему я упал на пол, заключалась в том, что я просто не мог сообразить в тот момент, что ещё можно было сделать в той ситуации. Как оказалось, я сделал правильную вещь. Как только я ударился об пол, горилла отпустила меня. Из глаза у меня потекла кровь, а сзади на голове выскочила шишка размером с мяч для гольфа.

И в тот момент я рассердился. Я решил, лёжа на полу, что сейчас встану и надеру ей задницу. Если раньше зверь дрался с человеком, то теперь зверь будет драться со зверем. В течение следующих нескольких минут, я отчаянно «дрался» со этой зверюгой — я даже ударил её — один раз. По часам мне оставалось ещё 6 минут до конца, а у меня уже совершенно кончились силы. 10 минут, скажу я вам, это долгий срок, особенно если ты проводишь время в компании, которая не из приятных для тебя. К моему удивлению, обезьяна была полна сил, как в весенний день в Конго. Не успел я передохнуть, как она снова оказалась на мне.

А затем я сделал нечто, что, судя по всему, и спасло мне жизнь в тот вечер. Я вытошнил на гориллу свой завтрак, обед, пиво и орехи. Очевидно, что мой живот больше не мог вынести происходящего — впрочем, хозяин гориллы тоже. Он немедленно разнял нас. Обезьяна отпустила меня, поднялась, прошла к центру клетки и уселась там, как ни в чём ни бывало. После того, как я пришёл в себя, я с трудом поднялся на ноги. Рубашка на мне была вся изорвана, я был весь в крови и собственной рвоте, у меня болело всё, начиная от макушки головы и кончая пятками. Обезьяна же сидела и посматривала на меня краем глаза, самодовольно ухмыляясь при этом. Я не знаю, что на меня нашло в тот миг, возможно, выражение на её физиономии на меня как-то подействовало или осознание того, что мне надрали задницу перед глазами сотни, если не больше, людей. Как бы там ни было, я подошёл к ней со спины и, со всей дури, дал ей по башке. К моему удивлению, её голова даже не шевельнулась. Обезьяна, казалось, даже не заметила, моего удара. Она просто посмотрела на меня и слегка зарычала. Мне тут же пришла в голову мысль, а не засиделся ли я в гостях и не пора ли уходить, пока у меня была ещё такая возможность. Вот вам и борцовские приёмы, интеллект и 250 долларов.

Я знаю, знаю, что вы думаете — Биасиотто… Ты сошёл с ума! Что же, возможно, вы и правы — но сходить с ума иногда полезно. Когда ты сходишь с ума, то ты можешь делать что угодно и тебе за это ничего не будет. Вон, индейцы даже не убивают сумасшедших. Так что сумасшествие иногда даже спасает жизнь. Честно говоря, я хочу в жизни испытать всё. А для этого иногда придётся сходить с ума. Ну и пусть. Я хочу жить на 100 % — надеюсь, и вы тоже. Я не хочу сидеть на обочине, наблюдая, как жизнь проходит мимо. Я хочу быть там, в самой её гуще, принимая в ней самое непосредственное участие. Я знаю, что многие боятся жизни. Я серьёзно. Какая-нибудь сумасшедшая мысль приходит людям в голову, но они ничего не делают. Например, они хотят участвовать в соревнованиях или пригласить кого-либо на свидание, но боятся возможной неудачи. Такие люди не живут — они бегут от жизни. Если есть что-то, что я никогда не хочу испытать, так это чувство в конце жизни, когда я вдруг осознаю, что я никогда в действительности не жил. Не жил, не любил, не рисковал, не участвовал. Поэтому, я собираюсь прыгать прямо в самую гущу происходящего и становиться активным участником всего, что там происходит. Я не боюсь при этом испачкаться. Пусть будет так, раз без этого нельзя. Чтобы жить полной жизнью, вам нужно превзойти себя — дотянуться до звёзд. Именно до них я и хочу добраться — до звёзд, а, может быть, и до самой Луны. Как я сказал, если вам для этого нужно стать немного сумасшедшим, то так тому и быть. И я обещаю вам: как только вы начнёте рисковать, то вся ваша жизнь изменится. Вы почувствуете себя более живым, вы почувствуете себя частью этого мира. Каждый день будет готовить вам сюрпризы и бросать вызов вам. Вы как будто заново родитесь. Это великолепное ощущение!

Недавно, со мной произошла интересная вещь. Я был в Энрсберге в Германии и сидел в небольшом кафе, когда за мой столик села молодая пара. В европейских странах, кстати, это в порядке вещей — вы занимаете любое свободное место. Как бы там ни было, эта пара представилась как Стефан и Лина. С одного взгляда на них было ясно, что они влюблены друг в друга. Это было видно по их глазам и по их жестам. Между ними происходили волшебные вещи, флюиды. Ничего более прекрасного я не видел. Мы обменялись парой любезностей, выпили немного вина, а затем они рассказали мне о том, как они впервые встретились. Стефан проводил каникулы в Нидерландах и передвигался на попутках через Норвегию назад в Германию, когда его «подобрала» на дороге Лина. Они тут же нашли общий язык. У них возникло ощущение, будто они знают друг друга уже много лет. Они говорили обо всём — о спорте, религии и даже о сексе. "Это было чудесное время", вспоминал Стефан, "встреча двух умов, двух душ. Это было похоже на волшебство." Они ехали и болтали примерно час. Когда Лина доехала до своего места, Стефан вышел из её машины. Он ничего не сказал ей, а она ничего не сказала ему. Их пути просто разошлись. "Она просто сидела в машине и была такой красивой, что я не мог придумать, чтобы ей такое сказать", вспоминает Стефан, "она выглядела как богиня, она была самой прекрасной женщиной из всех, кого я встречал." Лина уехала, но Стефан никак не мог забыть её. В течение всего долгого путешествия назад в Германию она не шла у него из головы. Но больше всего его беспокоило то, что он не имел ни малейшего понятия, где он мог её найти. Ему было лишь известно её имя и город, где она жила.