Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

В речи, обращенной к своим соотечественникам, оратор долго говорил об истории китайской революции, о роли личности в истории. Китайские студенты возражали, что не следует содействовать становлению культа личности. Это было довольно уместное замечание. Склонность к вождизму уже в ту пору становилась одной из заметных черт характера самого Чан Кайши.

На страницах московской печати того времени уже сквозила тревога по поводу грядущих событий в Европе. В журнале «Спутник коммуниста» № 4 (август — сентябрь 1923 г.) появилась статья Гуго Эберлейна, члена ЦК Компартии Германии. Автор рассуждал о боевых союзах фашистов в Германии. Эти союзы, как отмечалось, объединяли малосознательные в политическом отношении элементы, последние становились игрушкой в руках финансирующих их кругов и легко подчинялись — при отсутствии собственных воззрений — влиянию своих вождей. Автор статьи предупреждал: «Если… пролетариат несвоевременно вступит в бой, если буржуазии суждено на первых порах одержать в этой борьбе победу, то фашистские боевые организации в Германии получат новый значительный приток свежих сил…» Предостережение оказалось пророческим. Но тогда у фашизма не было еще единого центра, и уязвимость нацистов с этой точки зрения была очевидной. Каждый из партийных вождей хотел стать диктатором, вел против соперников ожесточенную борьбу. Гоминьдановские генералы находились во власти схожих страстей, и мечтой Чан Кайши становилась идея лидерства в Китае. А главным в то время для него было приобретение военного опыта в России.

Чан Кайши, согласно его же признанию, получил довольно четкие и широкие полномочия в переговорах с советским руководством, вплоть до обсуждения плана военных операций в Китае. Два часа он излагал Э. Склянскому и С. Каменеву план переноса военных действий с Юга, где силовое давление империалистов Запада отнюдь не ослабевало, в северо-западную часть Китая. Сунь Ятсен контролировал лишь одну провинцию — Гуандун. Но его влияние, как отметил Чан Кайши, распространялось и на соседние провинции — Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу, Хунань, Цзянси, Сычуань. Сторонники Сунь Ятсена в этих провинциях признают власть в Гуанчжоу. Количественный состав армии Сунь Ятсена— 80 тыс. Гуанчжоу противостоит армия У Пэйфу со ставкой в Лояне. Союзник У Пэйфу — Цао Кунь контролирует провинции Чжили и Шаньдун. В их распоряжении войска численностью в 80 тыс. человек. Таким же количеством солдат располагал и Чжан Цзолинь в провинциях Ляонин, Цзилинь и Хэйлунцзян. На территории, близлежащей к южным от Урги районам, к границе между Монголией и Китаем, отмечал Чан, создавалась новая армия по образцу Красной Армии[20].

25 ноября военная делегация была приглашена на заседание Исполкома Коминтерна (ИККИ). Чан Кайши в беседе с представителями Коминтерна заявил: «Гоминьдан, действуя под знаменем трех народных принципов, стоит вместе со всеми угнетенными народами мира в борьбе с империализмом. В Китае наш величайший враг — милитаризм, вдохновляемый империалистами. Мы ожидаем, что через два или три года мы сможем достичь некоторых успехов в нашей революции. Я уяснил для себя достаточно много во время путешествия по Советскому Союзу. Мне кажется, что определенное недопонимание относительно реальностей китайской революции существует в Советском Союзе. Я надеюсь, что наши интернациональные друзья окажут нам честь и посетят Китай с целью ознакомления с китайской революцией и изучения общей проблемы революции на Востоке».[21]

Раньше Чан Кайши не раз приходилось слышать от своих противников обвинения в том, что он слишком то прокитайский, то прояпонский. Теперь, когда Чана направили в Москву, некоторые стали упрекать его в прорусских симпатиях. Такого рода упреки раздавались в основном из богатых кварталов и банковских контор Шанхая. Но упреки эти не соответствовали реальному положению дел. Внешнее поведение китайского гостя и его суть оказались прямо противоположными. Чан Кайши, отмечая «недопонимание» в Советском Союзе реальностей китайской революции, имел скорее всего в виду вполне конкретные вопросы. Он, как и многие китайские милитаристы, преимущественное, если не все, внимание уделял силе оружия и наиболее эффективным средствам и путям его применения. Ссылки советских товарищей на опыт Октябрьской революции и гражданской войны, упорную работу РКП (б) по подготовке внутренних предпосылок к осуществлению успешных военных операций, если судить по реакции гоминьдановского визитера, лично для Чан Кайши не имели большого значения. Глава делегации сослался на трудности политической работы, подчеркнул специфику китайской революции.

Уже на этом этапе взаимоотношений между РКП (б) и Гоминьданом проявился определенный настрой советских руководителей и лидеров Коминтерна, рассматривавших события в Китае сквозь призму мировой революции. На III конгрессе Коминтерна В. И. Ленин говорил: «Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что, в случае поражения, мы все же послужим делу революции и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна»[22].

В Коминтерне представления об Октябре как о части мирового революционного процесса нередко использовались противниками ленинской идеи единого фронта, прежде всего Г. Зиновьевым. «Левые» переоценивали степень зрелости масс. Они также отстаивали и на последующих конгрессах Коминтерна призыв, обращенный к зарубежным компартиям, — «Повторяйте за нами, делайте, как в России».[23] Чан Кайши, опираясь на подобные настроения в руководстве РКП (б) и Коминтерна, подготовил для Сунь Ятсена доклад, в котором разразился бранью в адрес РКП (б). В докладе содержались упоминания о намерении РКП (б) превратить Китай в орудие своей политики в проведении стратегии «мировой революции», угрожающей, как отмечалось, движению за национальную независимость. Чан Кайши, ссылаясь на новую аргументацию, ставил, как и раньше, под сомнение целесообразность сотрудничества с Советской Россией.

Диссонансом выводам Чан Кайши прозвучал отчет члена делегации коммуниста Чжан Тайлэя. В этом докладе красной нитью прошла мысль о том, что, опираясь на дружбу с СССР, Китай одолеет и империалистов, и милитаристов. Такого рода мысли разделяли и члены Гоминьдана, верившие в дружеские чувства советского народа.

В то время, когда Чан Кайши вел переговоры в Москве, в октябре 1923 г. пост главного политического советника при Гоминьдане занял старый большевик М. М. Бородин, что подтвердило намерение Сунь Ятсена развивать отношения с северным соседом, сотрудничество с Коминтерном, с РКП (б).