Эйно Луукканен - Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса

Долгий обратный путь мы проделали над самыми вершинами деревьев, и первые звезды уже зажглись в небе, когда мы приземлились в Вяртсиля. Я сообщил о результатах разведки в штаб армии, а затем, весь закоченевший, потащился в школьное здание, чтобы немного оттаять. Слава богу, нам предстояло на следующий день возвращение на уютную базу в Иммола! Но через несколько часов все мои мечтания разлетелись в прах. Пунктуально, точно в 02.00, меня снова разбудили и вызвали к телефону. Приказ был точно таким же: «Прежнее положение на один день».

Если тучи начали постепенно рассеиваться, то морозы становились все крепче, и находиться на открытом воздухе было просто невыносимо. Наконец мне посчастливилось отыскать палатку, которую мы установили на опушке леса позади истребителей. По крайней мере теперь у нас появилось хоть какое-то убежище, но после этого мы столкнулись с новой проблемой. Наши запасы, рассчитанные на два дня, подошли к концу. Нам не хватало сжатого воздуха для пулеметов и тормозов, машинного масла, пулеметных лент и всего остального. Расследование показало, что ближайшая база снабжения находится в Йоутсено возле Лаппеенранта, что означало путешествие по дороге 700 километров туда и обратно.

Я позвонил по телефону в штаб эскадрильи, чтобы удостовериться, что там знают о полученном приказе. Получив отрицательный ответ, я решил, что у меня нет иного выхода, кроме как отправить грузовик в долгое и утомительное путешествие в Йоутсено, причем значительная часть пути проходила по дороге, которую снег и лед сделали непроходимой. Но даже если грузовик доставит все необходимое в Вяртсиля, я сомневался, что нам удастся подготовить истребители. Все ремонты и проверки моторов производились по ночам при температурах значительно ниже нуля на открытом воздухе и при совершенно недостаточном освещении. Мы еще могли действовать несколько дней, но что произойдет потом, было лучше не думать.

Пытаясь хоть как-то решить проблему обслуживания, я решил найти место для вспомогательного аэродрома на одном из замерзших озер возле Сортавалы. Взяв автомобиль, я отправился в Сортавалу и был просто подавлен, когда увидел пустынными улицы, знакомые мне с детства. Жители покинули город, поэтому я был страшно удивлен, встретив своего старого директора школы. Его очень заинтересовали наши воздушные бои, и, выслушав мой рассказ, он сухо заметил, что все это происходит потому, что я был крайне невнимателен на уроках. Тщательный осмотр близлежащих озер рассеял все мои надежды перевести самолеты туда, так как все они поверх льда были залиты водой, лишь припорошенной сверху снегом.

Так как машина, которая доставила меня в Сортавалу, должна была оставаться в городе до позднего вечера, чтобы забрать еще кое-кого, я воспользовался возможностью, чтобы навестить своих родителей, которые жили всего в 30 минутах езды от города. Машина высадила меня возле дома, и я очень приятно провел время, рассказывая новости и наслаждаясь горячим кофе, и постепенно немного отошел от депрессии, в которую меня поверг вид Сортавалы военного времени. Но все хорошее кончается быстро, настало время прощаться, и родители проводили меня до железнодорожной станции Куокканиеми, чтобы я мог на местном поезде добраться до города.

Поезд наконец прибыл, и я совершил первую и последнюю свою поездку по железной дороге за время Зимней войны. Поезд уже минут пять бренчал по рельсам, когда начался воздушный налет. Паровоз остановился, и пассажиры начали выпрыгивать из вагонов, пробираясь сквозь сугробы к деревьям. Другие, наоборот, поспешно забились под вагоны, чтобы укрыться от самолетов. Удивленный этой суматохой, я один стоял на ступеньках вагона. Было ужасно холодно и совершенно тихо. Время шло. Пятнадцать минут… Тридцать… Наконец прошел целый час, но никакие самолеты так и не появились. Затем в направлении Сортавалы мы увидели несколько ярких вспышек, и вдалеке возник гул авиамоторов. Еще несколько вспышек, и налет завершился! Я почувствовал огромное облегчение, когда расстался с этим медленным, ненадежным и очень уязвимым средством транспорта на вокзале Сортавалы, пересев в ожидавшую меня машину. Через час я был в Вяртсиля.

Подошел канун Нового года, однако Истребительная группа L по-прежнему торчала в Вяртсиля. Четверо из нас взлетели, несмотря на низкую облачность, и хотя ее нижняя граница находилась на высоте около 100 метров, отправились патрулировать в районе Коллаанйоки – Сюскиярви. Дикая местность внизу выглядела просто великолепно. Покрытый снегом еловый лес простирался насколько хватало глаз, и не было видно никаких признаков человеческого жилья. Совершенно внезапно один русский И-16 выскочил из тучи, его пилот, похоже, не подозревал о нашем присутствии. Иллу, летевший справа от меня, бросился на русского, словно ястреб, в считаные секунды он прицелился и дал очередь. Видимо, он попал, потому что русский истребитель немедленно свалился на крыло и рухнул в сугробы.

Унылый полет продолжался, но вскоре все переменилось, теперь уже нас атаковали русские истребители. Вокруг замелькали трассы, вынудив нас отчаянно маневрировать, чтобы увернуться, завязалась безумная «собачья свалка». Финские и русские летчики немедленно стреляли, как только противник оказывался на прицеле. В какой-то момент я поймал русского на перекрестие, но уже в следующую секунду сам был вынужден судорожно уклоняться от его очереди. Ситуация менялась моментально, и результаты стрельбы были неважными, так как нормально прицелиться в подобных условиях было просто невозможно, ведь бой шел буквально над самыми верхушками деревьев. Я стрелял под самыми немыслимыми углами, мой «фоккер» метался, словно щепка в водопаде. Русские напоминали стаю рассерженных ос, и я не мог сказать, были у них потери или нет. Затем русские исчезли в тучах так же внезапно, как и появились. Мы с облегчением построились и направились к своей территории.

Во время обратного полета в Вяртсиля я начал прикидывать шансы на спасение пилота, совершившего вынужденную посадку в этой глухомани. Они были очень скромными, особенно если летчик будет ранен при посадке. Однако если у него окажутся лыжи… Сразу после посадки я отправил требование на восемь пар складных лыж с легкими металлическими палками. Их следовало уложить в фюзеляжи наших «фоккеров», в этом случае шансы на спасение таких опытных лыжников, какими были мы все, резко повышались.

Мы слишком устали, чтобы праздновать наступление Нового года, 1939 год уступил место 1940-му, когда мы громко храпели во сне. Несмотря на сильные холода – позднее я узнал, что это была одна из самых холодных зим за всю историю Финляндии, – первый день нового года начался с лихорадочной активности. Как только рассвело, мы вылетели на перехват. В течение всего дня один вылет следовал за другим, и мы провели несколько воздушных боев. Они были настолько интенсивными и продолжительными, что трудно было определить счет эскадрильи за этот день. Однако позднее мы нашли обломки 3 русских бомбардировщиков на своей стороне линии фронта, их сбили Йоппе Кахунен, Вик Пытсия и Топи Вуоримаа.