Павленко Иванович - Петр Первый и его время

С бородой пришлось расстаться не только боярам. Петр возвел преследование бороды в ранг правительственной политики и бра-добритие было объявлено обязанностью всего городского населения. Право ношения бороды разрешалось купить, но налог установили столь высокий, что даже богатые купцы предпочитали расстаться с бородой, чем платить за нее ежегодно по 100 рублей. Дворянская борода оценивалась дешевле —60 рублей в год. Крестьяне могли не брить бород, но всякий раз при въезде в город и выезде из него должны были платить по копейке. Была выбита специальная металлическая бляха — бородовой знак, которую бородачи носили на шее. На лицевой ее стороне изображались усы и борода, а на обратной была надпись: «Деньги взяты». Это была своего рода квитанция об уплате пошлины с бороды. От уплаты налога освобождалось только духовенство.

Предметом главных забот царя быЛа| разумеется, не борьба с бородами, а выяснение обстоятельств стрелецкого бунта. Цель бунта была ясна: истребить неугодных бояр, лишить престола Петра и посадить на трон Софью. Вопрос, занимавший царя, состоял в том, чтобы получить ответ: кто подстрекал стрельцов на выступление, кто им подсказал программу?

У Петра на этот счет имелся ответ, высказанный им еще в Вене тотчас после получения известия о начавшемся неповиновении стрельцов. Он был уверен, что движение стрельцов в 1698 г., как и бунт 1682 г., было инспирировано сторонниками царевны Софьи, томившейся в Новодевичьем монастыре. Но кто мог подтвердить догадки царя?

Дело в том, что боярин Шеин, разгромив стрельцов, схватил главных зачинщиков и после весьма поверхностного расследования велел их казнить, а бунтовавшие полки распределил по уездным городам и подмосковным монастырям.

Петр решил возобновить розыск, причем все руководство им взял в свои руки. Начал он с топ в столицу всех стрельцов мятеж общей сложности 1041 человек.

Начался страшный стрелецкий розыск: работа в застенках кипела и день, и ночь. Используя пытки и истязания, следователи, и среди них Петр, пытались установить причастность к заговору Софьи. Но вытягивание признания с помощью огня, палок и батогов не дало прямых улик против Софьи. Тайну заговора унесли с собой в могилу главари движения, поспешно и неосмотрительно казненные Шейным. Тогда Петр отправился в келью Новодевичьего монастыря, чтобы лично допросить Софью.

Петр не встречался с сестрой в течение 10 лет, то есть с тех пор, как она была сокрушена в 1689 г. Жизнь ее в заточении не отличалась суровым режимом. В этом сказался тоже характер царя — он не мстил поверженным противникам и как бы вычеркивал их из своей памяти. Софье предоставлялись условия для общения с внешним миром, она имела прислугу, получала подарки от родственников.

При встрече брата и сестры столкнулись два. одинаково суровых и непреклонных характера. Зная о том, что в распоряжении Петра нет прямых удик против нее, Софья решительно отрицала свою причастность к стрелецкому бунту и существование каких-либо контактов с главарями движения. Она отклонила и заявление одного из стрельцов, добытое под пытками, что в полках будто бы читали присланное ею письмо.

По жестоким законам того времени всякие выступления «скопом и заговором» против властей карались смертью. Следовательно, все стрельцы, независимо от того, активно или пассивно они вели себя во время бунта, подлежали казни.

Стрелецкий розыск начался 17 сентября. Еще не было закончено следствие, как начались казни. Первая партия стрельцов численностью в 201 человек подверглась казни 30 сентября. Кортеж из десятков телег, на каждой из которых сидели по два стрельца с зажженными восковыми свечами в руках, медленно двигался из Преображенского в Москву. У Покровских ворот в присутствии Петра, высших сановников и иностранных дипломатов стрельцам зачитали царский приговор о предании «воров и изменников и крестопреступников и бунтовщиков» смертной казни.

Вспомним знаменитую картину Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни». На телегах в ожидании казни сидят стрельцы. Каждый из них по-своему готовится к смерти. Лица одних выражают скорбь, других — раскаяние и мольбу, в глазах третьих светятся ненависть и презрение, четвертые находятся в состоянии шока. Поодаль виден силуэт Петра, по чьему сигналу вот-вот должна начаться кровавая расправа.

Осужденных развезли по разным районам столицы, все они были повешены.

Казнь второй партии обреченных состоялась 11 декабря.

Вся группа казненных, а их насчитывалось 144 человека, не подвергалась розыску. Стрельцов вешали не только на специально сооруженных виселицах, но и на бревнах, вставленных в бойницы Белого города. Через неделю — новые казни.

Столица долгое время находилась под впечатлением массовых казней. Трупы казненных не убирались в течение пяти месяцев.

В сентябре — октябре было повешено, обезглавлено и четвертовано в общей сложности 799 стрельцов. Жизнь сохранили лишь малолетним участникам выступления — юношам от 14 до 20 лет. В стрелецком розыске проявилась еще одна, на этот раз крайне неприглядная черта характера Петра — его неистовая жестокость. Но таков был век. Новое пробивало себе дорогу так же свирепо и беспощадно, как цеплялось за жизнь отжившее старое. Стрельцы олицетворяли косную старину, тянули страну назад и поэтому были обречены.

Стрельцы в глазах Петра являлись «не воинами, а пакастни-ками», и прежде всего потому, что они многократно не только «пакостили», то есть создавали препятствия на его пути к трону, но и покушались на его жизнь. Это они пытались преградить ему путь к власти в 1682 и 1689 гг. Это они казнили его родственников по матери во время бунта 1682 г. Неприязнь к стрельцам со временем переросла в фанатическую ненависть. Необузданный деспотизм сильной личности, оказавшейся победителем в этих столкновениях, завершился кровавым финалом — истреблением сотен стрельцов и фактическим уничтожением стрелецкого войска. Сказанным, однако, можно объяснить жестокость царя, но не оправдать ее.

После стрелецкого розыска царь отправился в Воронеж, чтобы взглянуть на верфь, где кумпанства строили корабли. Первое впечатление от увиденного оказалось обнадеживающим. «Мы, слава богу, зело во изрядном состоянии нашли флот и магазины обрели», — писал Петр в Москву. Впрочем, при более глубоком ознакомлении с делом обнаружились значительные недостатки в организации работ. Один из них, едва ли не самый главный, состоял в том, что согнанные со всех концов страны плотники и кузнецы жили в крайне тяжелых условиях: без крова в зимнюю стужу и осеннюю слякоть, со скудными запасами сухарей в котомках они валили лес, пилили доски, углубляли фарватер реки, строили корабли. Треть, а то и половина людей, не вынеся тягот, убегала с верфи. Молва о тяжелых условиях жизни в Воронеже разносилась по стране, и люди, подлежавшие набору на работы, хоронились в лесах, чтобы уклониться от мобилизации.