Леонид Млечин - Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

И после церемонии Брежнев позвонил Горбачеву:

— Переживаешь? — спросил сочувственно.

— Да, — ответил Горбачев. — Но дело не в этом. Не могу согласиться с тем, что занял негосударственную позицию.

— Ты правильно поступил, не переживай, — сказал Брежнев. — Надо действительно добиваться, чтобы правительство больше занималось сельским хозяйством.

Через два месяца Горбачева повысили в партийном звании. Ему позвонил Суслов:

— Тут у нас разговор был. Предстоит пленум. Есть намерение укрепить ваши позиции. Будем рекомендовать вас кандидатом в члены политбюро.

27 ноября 1979 года, на пленуме, Горбачев поднялся еще на одну ступеньку в партийной иерархии. Суслов поддержал и его избрание в политбюро.

Кто привел его к власти?

Особую роль в судьбе Горбачева сыграл Андропов, который с 1967 года занимал пост председателя комитета госбезопасности. У Юрия Владимировича был свой интерес. Он понимал, что один из его главных недостатков — отрыв от партийных секретарей. В этом кругу — в отличие от Кириленко или Черненко — у него не было достаточной опоры. Андропов искал возможности привлечь на свою сторону молодых партийных секретарей, хотя не имел права в этом усердствовать. Товарищи по политбюро обратили бы внимание на слишком частые контакты председателя комитета с руководителями областей.

А с Горбачевым он общался исключительно на отдыхе — тут никому ничего объяснять не приходилось. Юрий Владимирович заботился о карьере лично известного и симпатичного ему Горбачева. В воспоминаниях Михаила Сергеевича живо описано, как в 1975 году он обрушился на Андропова:

— Вы думаете о стране или нет?

— Что за дикий вопрос? — недоуменно спросил Юрий Владимирович.

— В течение ближайших трех-пяти лет большинство членов политбюро уйдет, — пояснил свою мысль Горбачев. — Просто перемрет. Они уже на грани…

Михаил Сергеевич горячо заговорил о том, что надо выдвигать молодых работников:

— Помните, что в народе говорят: «Леса без подлеска не бывает». Нет оснований сомневаться в точности этого разговора, воспроизведенного Горбачевым по памяти. Но что-то вызывает сомнение. Трудно предположить, что первый секретарь крайкома позволял себе так резко разговаривать со всесильным председателем КГБ. Заводить разговор о том, что члены политбюро стары и скоро умрут, — в присутствии весьма немолодого и тяжелобольного Андропова — было даже по-человечески неприлично. Ставить вопрос о выдвижении молодых — как минимум нескромно.

Свидетели их бесед в Ставрополе говорят о том, что тональность была, разумеется, иной — более чем почтительной со стороны Михаила Сергеевича.

Горбачев познакомился с Андроповым благодаря тому, что Юрий Владимирович, страдавший болезнью почек, каждый год приезжал на Северный Кавказ лечиться. Из-за событий в Чехословакии знаменитый курорт в Карловых Варах высшие руководители посещать не могли. На курорты Кавказских Минеральных Вод фактически приезжало все крупное начальство — лечиться и отдыхать. Как тут не проявить внимание, не организовать отдых так, чтобы у большого начальника остались наилучшие воспоминания? И грех было не воспользоваться возможностью побыть с московским начальством накоротке. Даже понятие такое появилось — «курортный секретарь».

Впервые Андропов приехал в Ставропольский край в апреле 1969 года. Он разместился в Железноводске, в санатории 4-го главного управления «Дубовая роща». Там был трехкомнатный люкс, не очень уютный, для самых высокопоставленных пациентов.

Приветствовать члена политбюро прибыли первый секретарь крайкома Ефремов, второй секретарь крайкома Горбачев и начальник краевого управления госбезопасности Нордман. По инструкции начальник управления госбезопасности на своей территории лично отвечал за безопасность члена политбюро, хотя Андропов приезжал с охраной. Впоследствии Андропов предпочитал более комфортный санаторий «Красные камни» в Кисловодске, где был специальный особняк для членов политбюро.

Вообще Андропов мало ездил по стране. В 1969 году побывал в Куйбышевской области. Председатель облисполкома Виталий Иванович Воротников записал в дневнике: «Интересный рассказчик. Простой в обращении, без присущего некоторым его коллегам менторства, эрудированный, сдержанный, но в то же время и остроумный собеседник».

Так что возможности познакомиться с партийными секретарями поближе у него не было. А Михаил Сергеевич не упускал случая побыть вместе с Андроповым. Когда председатель КГБ приезжал отдыхать, тоже брал отпуск и селился там же, в «Красных камнях». Вместе гуляли, играли в домино.

Андропов обожал «забивать козла». Сажал рядом личного врача — Валентина Архиповича Архипова. Два раза в неделю в особняке показывали кино — по выбору председателя. Ездили в горы на шашлыки. Юрий Владимирович позволял себе немного сухого вина, расслаблялся, начинал петь. Однажды читал свои стихи. Он привозил с собой магнитофонные записи Александра Галича, Владимира Высоцкого, эмигранта Рубашкина. Фактически эти записи были запрещены, советскому народу слушать их не разрешали, но себя председатель КГБ считал достаточно стойким.

— Андропов в какой-то момент хотел взять Михаила Сергеевича в кадры комитета госбезопасности, — рассказывал мне тогдашний начальник управления КГБ по Ставропольскому краю генерал Нордман.

Когда встал вопрос о назначении Горбачева первым секретарем крайкома, Андропов огорченно заметил:

— Опоздал я, опоздал.

Выяснилось, что он предполагал сделать Горбачева заместителем председателя КГБ по кадрам. На эту должность как раз и назначались вторые секретари обкомов или крайкомов — Чебриков, Пирожков. Если бы Андропов тогда взял Горбачева к себе заместителем, то Михаил Сергеевич имел шансы со временем возглавить комитет госбезопасности. В таком случае он бы точно не стал генеральным секретарем. Не было бы и перестройки… А был бы председатель КГБ генерал армии Горбачев…

Андропов, одинокий в политике человек, нуждался в поддержке. Понимал, что его должность к общению с ним не располагает, председатель комитета — это человек, которого побаиваются. И старался привлечь на свою сторону молодых партийных секретарей, поэтому сделал все возможное, чтобы Горбачев переехал из Ставрополя в Москву. Ну, и такой фактор, как землячество, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Андропов хоть и маленьким уехал из края, все же здесь родился там и считал себя ставропольцем.

Директор Института США и Канады академик Георгий Аркадьевич Арбатов вспоминал, как однажды после его тирады насчет слабости кадров Андропов спросил: