Китти Келли - Жаклин

Все это время Джекки также помогала мужу. Она читала ему вслух, когда он утомлялся и уже не мог держать книгу в руках. Она писала письма его секретарю в Вашингтоне с просьбой прислать книги и статьи. Жить под одной крышей с властной свекровью, которая вставала каждый день ни свет ни заря и посещала мессу, было для Джекки нелегко. В свободное время, когда ей не нужно было ухаживать за мужем, она гуляла по Ворст-авеню, заходила в разные магазины. Делая покупки, она отвлекалась от скуки и монотонности обыденной жизни.

В то время Джон, как никогда в жизни, нуждался в своих друзьях. Общение с ними, разговоры о политике помогали ему бороться с депрессией. Джекки бодрствовала вместе с Редом Фейем и Дейвом Пауэрсом, которых пригласил в Палм-Бич посол.

Пауэрс, мягкий, отзывчивый человек, называвший себя «трехпалубным ирландцем», имея в виду, что он рос в бедном районе Бостона, состоящем из трехквартирных домов, являлся самым близким другом Джона Кеннеди. Джек очень любил проводить с ним время. Он был экспертом по демократической партии, обладал отличной памятью и знал множество анекдотов. Общаться с ним было одно удовольствие. Он постоянно развлекал Кеннеди. Зная это, Джо Кеннеди настоял на том, чтобы Пауэрс провел с Джеком первые два месяца после его выписки из больницы.

Джекки, хотя в момент свадьбы ей уже исполнилось двадцать четыре года, еще ни разу не голосовала. Она не понимала, как люди могут до такой степени интересоваться политикой, но не имела ничего против Дейва Пауэрса, так как он положительно влиял на ее мужа. Она в шутку называла их «дружками Джека» и считала грубыми, курящими сигары, неотесанными болванами. Она чувствовала, что ее муж отличается от них. В ее глазах он был привлекательным, образованным и остроумным мужчиной.

Джекки цитировала Шекспира, пытаясь охарактеризовать мужа: «Он похож на дельфина: на поверхности видна лишь его спина». Жаклин не считала его прожженным политиком. Ей даже не хотелось называть его прагматиком. Она говорила, что он идеалист, не имеющий никаких иллюзий. То же относилось и к Бобу Кеннеди.

Однако Джекки безжалостно высмеивала остальных членов клана Кеннеди, называя их занудами. Тем не менее она прекрасно понимала, что их брак превратится в ад, если ее муж перестанет заниматься политикой. Сама же она продолжала оставаться совершенно аполитичной. «Я этого не понимаю, — говорил Кеннеди. — Она дышит политическими парами, которые витают вокруг нас, но они почему-то не попадают ей в легкие».

Зная о его страстном желании стать президентом, Джекки боялась, что он не сможет достичь своей цели из-за слабого здоровья и депрессивного состояния, ставшего для него нормой. Во время его выздоровления она как-то раз спросила Теда Соренсона, думает ли он, что Джеку удастся стать президентом. Она видела перед собой прикованного к постели мужа и сомневалась, что он когда-либо полностью оправится от болезни. Соренсон уверил ее, что Кеннеди может стать президентом, но прежде ему надо стать вице-президентом. Джон с трудом ел, не поднимался с постели, но уже готовился к президентской кампании 1956 года. Более всего его беспокоило не здоровье, а жена, которая была слишком рафинированна и не могла понравиться большинству избирателей.

Вспоминает Бетти Сполдинг: «Однажды я гостила у них в Палм-Бич, и мы говорили о выборах. Тут-то Джек и сказал: «Американский народ еще не готов для такой женщины, как ты, Джекки, и я просто не знаю, что нам делать. Думаю, тебя нужно только мельком показывать по телевизору».

Эти слова подействовали на нее как пощечина. На ее глазах показались слезы, и она, рыдая, выбежала из комнаты. Джека эта сцена крайне поразила: он не понимал, что он такого сказал. Он привык, что его сестры всегда могли постоять за себя и ответить должным образом. Но Джекки не походила на Юнис, Пэн или Джин. Ее эти слова очень обидели. Она уже привыкла, что члены семьи Кеннеди не замечают ее, но от мужа она ждала уважительного к себе отношения.

«Джек не мог пойти на унижение и не побежал за ней, чтобы попросить прощения, так что я почувствовала себя обязанной сходить за ней и вернуть ее в комнату, — вспоминает потом Бетти Сполдинг. — Мне самой стало немного стыдно, ибо я постоянно защищала Джекки во время семейных дискуссий и говорила, что она может оказать большую помощь мужу во время избирательной кампании. Со мной никто не соглашался. Когда она перестала плакать, и мы вернулись в комнату, Джек сказал, что он мог бы подобрать и другие выражения. Понятно, что он не мог извиниться перед ней, потому что просто не знал, как это делается. Но, произнося эти слова, он уже как бы извинялся, и Джекки приняла его извинения. Больше об этом в тот день не говорили».

Но позднее Кеннеди снова возвращался к этому вопросу. Джекки, однако, отказывалась обсуждать с ним эту тему. Роза, Юнис, Этель, Джин и Пэт организовывали одно за другим чаепития, на которые приглашались разные политики, но Джекки ужасала сама мысль о том, что она должна общаться с посторонними людьми. Она также презирала стратегов из «ирландской мафии», которые окружали Кеннеди. Они в свою очередь недолюбливали ее, чувствуя, что она может стать помехой в продвижении их человека на вершины власти. Они пытались дать ей понять, что она слишком хороша собой и может вызвать зависть у женской части избирателей, но Джекки понимала, что они на самом деле имеют в виду, и ненавидела их за это. Сам посол, ее единственный союзник, наконец, заметил как бы в шутку: «Что ж, Джекки, если хочешь уклониться от кампании, то лучше забеременей».

Годы спустя, когда Кеннеди стал президентом, а Джекки впала в панику из-за страха перед тем, что ей придется быть первой леди и выполнять соответствующие обязанности, она сказала подруге: «Мне нужно постоянно быть беременной, это единственный выход».

Через восемь месяцев Кеннеди полностью выздоровел и закончил свою книгу. Он выбросил костыли и вернулся в сенат, а Джекки стала подыскивать им дом. Позднее, просматривая старые газеты, Джекки дразнила его: «Боже, это похоже на встречу принца».

Вскоре Джекки нашла отличный дом в георгианском стиле из белого кирпича. Дом назывался ««Гикори Хилл»» и находился на другой стороне реки Потомак, неподалеку от Мерривуда, где она выросла. ««Гикори Хилл»» ранее принадлежал покойному судье Верховного суда, Роберту Джексону, и во время гражданской войны служил штаб-квартирой генерала Джорджа Маклеллана. Джекки обустраивала дом, а Джек с головой погрузился в работу, произнося речи и путешествуя по стране. Затем он с женой отправился в официальное путешествие по Европе, включающее аудиенцию с папой и визит за железный занавес, в Польшу. День Благодарения супруги провели с семьей Кеннеди в Хианнис Порт, а Рождество вместе со всем кланом в Палм-Бич. В следующем году Джек работал еще больше, так как надеялся стать вице-президентом.