С. П. Крашенинников - Наум Григорьевич Фрадкин
Еще в юности, в стенах гимназии, Лепехин выбрал свой будущий путь. «Я… чувствовал в себе издавна особую склонность к натуральной истории», — написал он в 1763 году, уже будучи студентом. Спустя еще пять лет молодой адъюнкт Академии наук и доктор медицины (в XVIII веке врач и натуралист часто совмещались в одном лице) И. И. Лепехин отправился в многолетнюю экспедицию по русским землям — одну из самых замечательных академических экспедиций XVIII века.
В истории географических исследований России имя И. И. Лепехина по праву стоит рядом с именем его первого учителя.
Описание Камчатки
Жизнь Крашенинникова в Петербурге не была богата особыми событиями. Внешне это обыденная жизнь адъюнкта, позднее профессора Петербургской Академии XVIII века, педагога, любящего своих учеников, обремененного всяческими заботами, часто болеющего и перебивающегося с семьей на скромное жалованье. И только обратившись к его книге «Описание земли Камчатки», можно понять, какой громадный труд был им проделан за эти годы. Самоотверженно в течение десятилетия он создавал монументальное научное произведение, которому суждено было обрести бессмертие.
В 1753–1754 годах работа Крашенинникова в окончательной редакции приняла тот вид, в котором была опубликована уже после смерти автора[54]. Рукопись состояла из четырех частей. Первая из них называлась «О Камчатке и о странах, которые в соседстве с нею находятся». В этой части сообщались сведения о географическом положении Камчатки, ее границах и о соседних с ней Курильских островах; было рассказано о поверхности полуострова и особенно подробно — о камчатских реках.
Картографы, натуралисты, люди, издалека прибывавшие на Камчатку, впервые получили обстоятельное описание полуострова, размерами своими превышающего Апеннинский. Одних только рек, речек, ручьев, проток было описано в первой части книги около семисот. А заключительная глава этой части — «О проежжих камчатских дорогах» — была введена в книгу прежде всего для удобства путешественников: «…чтоб читателю желающему ведать расстояния от места до места не было нужды трудиться в исчислении верст… и видно бы было сколько где в дороге ночевать должно»[55].
Вторая часть труда получила название «О выгоде и о недостатках Камчатки». Эта часть особенно примечательна в географическом отношении. Она включает главы «О свойстве Камчатской землицы в рассуждении недостатков ее и изобилия», «Об огнедышащих горах и о происходящих от них опасностях», «О горячих ключах», «О металлах и минералах камчатских», «О произрастающих [растениях]…», «О зверях земных», «О зверях морских», «О рыбах», «О птицах», «О насекомых и гадах», «О приливе и отливе…».
Как видно уже из этого перечня, описание природы Камчатки, сделанное Крашенинниковым, отличалось большой разносторонностью. Для позднейших исследователей оно оказалось подлинной сокровищницей различных сведений. Еще многие десятилетия ученые черпали из этого описания все новый материал.
Примечательна эта часть труда Крашенинникова не только богатством естественнонаучного содержания. Само название ее — «О выгоде и о недостатках Камчатки» — показывает, что внимание автора обращено к вопросу о возможностях дальнейшего освоения и заселения Камчатки. Он выступил против ходячего рассуждения о том, что «оная страна больше к обитанию зверей, нежели людей способна». Камчатка, писал он, «…к житью человеческому не меньше удобна, как и страны всем изобильные»[56].
Эти высказывания содержатся во вступлении ко второй части книги. Ученый называет при этом и различные недостатки, и преимущества Камчатской земли, приглашает читателя самостоятельно поразмыслить над ними, но собственное отношение Крашенинникова к вопросам о возможностях освоения Камчатки выражено вполне определенно.
К недостаткам Камчатки отнесены им отсутствие «хлебов», лошадей, рогатого скота («она бесхлебное место и не скотное»), а также то, что подвержена она «великим опасностям от частых земли трясений и наводнений», и еще, что погоды на ней «неспокойные». К преимуществам — «здоровый воздух и воды», отсутствие опасных болезней и то, что на ней «нет неспокойства от летнего жару и зимнего холоду», нет ядовитых животных.
Недостатки, по его мнению, могут быть во многом исправлены «заведением пашни», завозом нужных в хозяйстве животных. К тому же Камчатка удобна для строительства кораблей: «лесу на строение судов… довольно», а «пристаней, где стоять судам, немало». Особенно хороша Петропавловская гавань: «В рассуждении пространства ее, глубины, натурального укрепления и прикрытия от всех ветров трудно сыскать подобную ей в свете».
«Что же касается до опасности от трясения земли или наводнения, то сей недостаток и в других многих землях примечается, которые однако ж для того не почитаются неспособными к обитанию». Заключается вступление к второй части книги такими словами: «Впрочем сами читатели о том рассудят, когда прочтут обстоятельное той страны описание касающееся до недостатков ее и изобилия, которое в сей части сообщается»[57].
Старинный оборот речи — «описание касающееся до недостатков ее и изобилия» — выражает мысль важную и актуальную не только для научного познания Камчатки, но и для дальнейшего развития географии XVIII века. Эта география была описательной. Однако описывали страны географы по-разному. Во многих страноведческих описаниях того времени мы находим простой набор всевозможных сведений о природе и населении страны. А в понимании Крашенинникова описывать страну надо так, чтобы читатель мог уяснить преимущества и недостатки ее для жизни людей, для ее хозяйственного освоения.
В таком подходе к описанию природы Камчатской земли отчетливо выразилась общность взглядов Крашенинникова и Ломоносова на непосредственное, практическое значение географии и других наук, исследующих Землю.
Несколько лет спустя после выхода в свет «Описания земли Камчатки» Ломоносов составил проект организации Академией наук географических экспедиций по России. Свою записку с изложением этого проекта он начал словами о пользе, которую приносит география: «Сколько происходит пользы от географии человеческому роду, о том всяк, имеющий понятие о всенародных прибытках, удобно рассудить может. Едино представление положения государств, а особливо своего отечества, производит в сердце великое удовольствие. Колми же паче оное больше быть должно, когда из того действительную общую и собственную для себя пользу
