Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

Похоже, что любовь Лазарева-старшего к супруге не остывала до конца дней его. Во всяком случае, в спектакле «Чума на оба ваших дома» в Театре Маяковского он так целовал Светлану Немоляеву, представительницу ненавистного семейства Капулетти, что этот поцелуй отдавал не только актерским искусством.

8

Но вернемся к актерским историям – не правильным, не образцово-показательным. Когда-то в фильме «Город мастеров» блеснул молодой ленинградский артист Лапето. Блеснул и исчез. «Куда делся?» – спрашивали все, кто помнил Лапето и его потрясающую невесту, красавицу актрису из БДТ, с которой он не расставался ни на минуту. Но вот он едет на гастроли, она – на съемки в Москву. И к нему за кулисы приходит женщина – здоровая, грудастая, немолодая, обремененная двумя детьми. Никто до сих пор не знает, как объяснить, почему он выбрал эту неинтересную женщину, бросил театр и остался в скучном провинциальном городке, название которого никто и не помнит.

Артисты ТРАМа Николай Рытьков и Зинаида Нарышкина были прекрасной парой. До войны он увлекался эсперанто, за что загремел в сталинские лагеря как шпион японской разведки.

Она – интересная женщина – ждет, хранит ему верность. Наконец наступает долгожданный день его возвращения. Счастливая, она моет, трет квартиру. Решает повесить новые занавески. Залезает по лестнице на высокие окна и падает. Перелом позвоночника. Паралич. Рытьков находит неподвижную женщину. Горе. Через какое-то время его приглашают на международный симпозиум по эсперанто не то в Швецию, не то в США. Он уезжает и не возвращается. Она, парализованная, умирает в одиночестве.

Режиссер Алексей Дикий безумно любил женщин, и это именно ему принадлежит крылатая фраза: «У меня женщин было больше, чем воробьев, которых вы видели в жизни». Страсть Алексея Денисовича выдавали глаза. Как только ему нравилась какая-то актриса, у него тут же краснели глаза, как у быка, когда кровью наливались. В ленинградском Большом драматическом театре не могут забыть одну историю. Репетиция, актеры дико нервничают, потому что в это время по радио транслируют чемпионат мира по футболу. А репетиция затягивается. Тогда они подговорили актрису, и она стала брать внимание на себя, задавая Дикому дурацкие вопросы кокетливым голосом, при этом поправляя свитер то на груди, то на талии. Через несколько минут Дикий неожиданно объявляет: «Друзья, давайте прервем репетицию. Все свободны». Все встают. «А вы, Люся, останьтесь», – и глаза его еще больше покраснели.

9

Актеры и режиссеры в нашей романтической истории – особый союз. Союз корысти, творчества и секса. Причем роли тиранов и жертв постоянно переходят из рук в руки, как приз, и никто его надолго не удерживает. В этом альянсе столько же циничного, как и профессионально-прекрасного. Главным предметом в этом союзе долгое время был диван режиссера. Мебель – как правило, кожаная – не подозревала, какая роль была ей отведена в театральном процессе. Если бы диван, столь же многоуважаемый, как чеховский шкаф, мог говорить, то он поведал бы массу загадочных историй.

В таком положении людей и вещей – режиссер-диван-актриса – ничего нельзя изменить. И как ни парадоксально, но именно через близость некоторые режиссеры могут многое объяснить неопытной актрисе. Они рассматривают свои сексуальные претензии как источник вдохновения. И это чистая правда. Это, как правило, режиссеры романтического склада, чьи спектакли отличаются красотой и театральностью.

Невероятным чутьем по части женского пола обладал режиссер Вахтанговского театра Рубен Симонов. Рассказывают, что когда Симонов шел к театру в своем белом макинтоше с высоко поднятым воротником и его миндалевидные восточные глаза обволакивали встречных женщин, то те не могли устоять. Но человеком, как поговаривают, он был скуповатым и со своими пассиями расплачивался ролями. Собственно, что значит скуповатым? Да если бы всех актрис Симонова спросить, что для них важнее – цветы, конфеты или духи, они стройным девичьим хором простонали бы: «Роль, роль, роль!!!» А Мастер умел выстраивать роль до миллиметра.

Галина Коновалова вспоминала:

– Я помню, как актрисе Елене Добронравовой он поручил роль в спектакле «Фома Гордеев», и все были свидетелями, как он высекал рисунок ее роли. Она выходила на сцену в черном платье, высокая, красивая, и он ей из зала говорил: «Значит, Леночка, сейчас возьмите платочек, платочком сделайте так, теперь голову налево, чуть-чуть правее…» Потом все удивлялись, откуда у девушки что взялось. А когда ему актриса была неинтересна, он проходил с ней мизансцену быстро, с плохо скрываемым желанием побыстрее от нее (то ли от мизансцены, то ли от актрисы) избавиться. А если актрисы ему отказывали? Чтобы кто-нибудь Рубену Николаевичу отказал – такого случая в Вахтанговском не помнят.

– Как вы думаете, он творчески подпитывался от романов?

– Да. Он уже в училище присматривал себе студенток. Так он присмотрел Вертинских, и сестры бывали у него дома. Ему очень нравилась студентка Нина Никитина, которая потом озвучивала в кино все роли Симоны Синьоре. Так вот, Никитину должен был смотреть худсовет в спектакле «Много шума из ничего» для того, чтобы утвердить или не утвердить на новую роль. Симонов очень хотел, чтобы Никитина ее получила, но как хороший режиссер понимал, что если худсовет увидит ее в «Шуме», то все, никакой авторитет не спасет. Тогда он через посредников заставил ее сказаться больной прямо перед спектаклем. И таким образом она не сыграла провальную роль и получила новую. Говорят, играла блестяще. И ее карьера круто пошла вверх.

– Но, может быть, это естественно, когда для достижения творческого результата главреж пользуется своей властью? Может быть, интересы театра в данном случае должны быть превыше всего?

– Если это обоюдная история, связанная с тем, что в дальнейшем поможет роли и спектаклю, то это нормально. Когда начинается шантаж, когда режиссер не дает роль прежней пассии, потому что у него завелась другая, – вот это ужасно. И к тому же при всей труппе он показывает, что прежняя не в фаворе.

Актрисы, которые отказывали своим главным, имели непростую судьбу. Но таковы законы театра, где всегда найдется свой Карабас Барабас и Мальвина. И каким образом он сделает из нее примадонну – на его совести. Зрителю же на самом деле безразлично, какой ценой режиссер и актриса добились успеха. Цену знают только за кулисами и добровольно платят или не платят ее.

10

Но, пользуясь своей властью, режиссеры ужасно боятся актрис, хотя в этом никогда не признаются. Потому что знают: это кончается полным обузданием творческой личности и ловким гарцеванием на режиссерской шее.