Изольда Иванова - «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

П. П. Дмитриев,

подполковник в отставке,

бывш. командир взвода управления

6-й батареи 2-го дивизиона 894-го ап 327-й сд

И. П. Огуречников

1100-й полк наступает

На рассвете 13 января после небольшой артподготовки наш полк ринулся в атаку. Преодолев Волхов по льду, мы подошли к западному берегу реки, где немцы оборудовали свои позиции. Действующие в боевых порядках орудия прямой наводкой разрушали дзоты и разбивали пулеметные площадки противника. К 14 часам наша дивизия прорвала немецкую оборону на участке Бор — Красный поселок и вечером заняла деревни Бор, Костылево, Арефино, Красный поселок.

Утром 14 января дивизия завязала бой за деревню Коломно, овладеть которой смогла только 19 января при помощи соседа. Несколько дней дивизия вела напряженные бои за Спасскую Полисть, но преодолеть сопротивление врага не смогла.

Запомнился бой за деревню Коляжка, которая была расположена в 3 км севернее Спасской Полисти на шоссе Ленинград — Новгород на западном берегу р. Полисть. 30 января наш полк подошел к деревне и занял кладбище, которое вместо ограды было обнесено земляным валом с глубокой канавой. В плане кладбище было размером 100 на 200 м. В канаве мы оборудовали глубокие окопы, легко выбросив из нее снег. В предыдущих боях мы устраивали снежные брустверы или прятались в воронках, так как углубиться в мерзлую землю не могли.

Во время боя за кладбище противник подбил два наших танка Т-60, которые горели костром. С наступлением темноты бой стих. В нашем батальоне в стрелковых ротах оставалось по 17–20 человек, но пульроту все время пополняли бойцами из других рот, так как для перевозки на лыжных установках пулеметов «максим» нужны были люди.

Комбат дал команду сняться из окопов кладбища на ужин к походной кухне, которая находилась в расположении полка на опушке леса в 800 м от места боя.

Здесь нас хорошо накормили горячим. А ведь все предыдущие дни нам приносили в котелках ледышки — пища успевала за время переноса по морозу превратиться в лед. После сытного ужина мы заняли оборону, не доходя до кладбища, вырыв в глубоком снегу одиночные окопы. Поскольку комроты лейтенант Носовский выбыл, то командование ротой принял я — командир 1-го пулеметного взвода. Комполка капитан Троцко, узнав, что мы оставили позиции на кладбище, вызвал меня и приказал немедленно занять оставленные позиции.

Мы снова стали продвигаться к кладбищу. На полпути увидели на огневой позиции 45-миллиметровое орудие и телефонистов с аппаратом, которых вечером не было.

Немцы регулярно освещали местность перед деревней осветительными ракетами, и нам пришлось все время ложиться в снег. В результате мы не дошли до кладбища и с рассветом 31 января окопались в поле перед кладбищем в глубоком снегу. На рассвете немцы открыли сильный минометный огонь по опушке леса, который продолжался 40 минут, а затем три немецких самолета сильно бомбили опушку, где располагался наш полк.

Из деревни вышел тяжелый немецкий танк и занял позицию за нашими сгоревшими танками. Орудие немецкого танка било поверх наших подбитых танков и, прикрываясь ими, открыло прицельный огонь по позициям полка на опушке леса.

Я послал солдата к 45-миллиметровой пушке для указания цели, но солдат не вернулся — видно, убили.

Под прикрытием огня с танка двинулась цепью немецкая пехота. Заработали наши пулеметы, пехота немцев залегла и перебежками стала продвигаться в сторону позиций 1-й и 2-й стрелковых рот. Пошли в ход ручные гранаты.

Телефонист с аппаратом, мимо которого мы прошли ночью, громко кричал: «Командира к аппарату!» Я подполз к аппарату и услышал голос комполка капитана Троцко, который требовал держаться и не отходить. Я доложил о немецком танке и движении пехоты и попросил поддержать огнем артиллерии.

Немцы наращивали атаку. Наши пулеметы непрерывно вели огонь. Меня связист опять позвал к аппарату. Комполка уточнил силы немцев и направление их атаки. Я указал месторасположение немецкого танка и пехоты и доложил, что пехота численностью до роты атакует остатки нашего батальона. В трубку мне было слышно, как Троцко по другому аппарату кричит: «Дивизион! Дивизион!» Он, видимо, вызывал артиллеристов.

Остатки 1-й и 2-й рот отошли. Немецкий танк из пулеметов открыл огонь по нашим расчетам, которые находились в 100–200 м от него и ранее не были замечены. Наша артиллерия открыла огонь по немецкому танку и пехоте. Но с перелетом.

Комполка вызвал опять меня к аппарату и спросил о результатах огня. Я доложил о перелете снарядов и просил перенести огонь на себя. Через несколько минут впереди наших позиций с грохотом веером взметнулась гряда огненных взрывов. Немецкая пехота после залпа «катюш» потеряла активность. Но танк продолжал вести огонь по нашим пулеметным расчетам. Переползая по снегу, уцелевшие расчеты откатились назад и ушли от губительного огня немецкого танка.

Позади в 200–300 м была позиция 45-миллиметровой пушки, и я пополз туда, надеясь огнем из нее поразить немецкий танк. Но снарядов у артиллеристов уже не было, а кругом в подтаявшем снегу валялись лишь стреляные гильзы. Правее в снежном окопе я увидел сержанта Ушакова с поврежденным пулеметом и разбитыми лыжами.

После наступления темноты бой стих. На опушке леса в подполье домика лесного кордона собрались уцелевшие бойцы. Старший адъютант нашего батальона лейтенант Иван Павлович Бывалов составлял списки потерь батальона, среди которых были комбат и наш комроты.

К рассвету капитан Троцко собрал уцелевших бойцов и скомплектовал боевую группу для захвата деревни Коляжка. Меня назначил командиром группы, а сержанта Ушакова — моим помощником. Перебежками двинулась штурмовая группа к деревне, но немцы открыли сплошной минометный огонь. Я подал команду броском преодолеть зону обстрела. Не пробежав и двух шагов, я свалился от удара в ногу: ранило осколком мины.

Сержант Ушаков повел дальше в атаку штурмовую группу, а я надолго попал в госпиталь.

И. П. Огуречников,

капитан в отставке,

бывш. командир взвода пульроты 1100-го сп 327-й сд

С. И. Кочепасов

Воспоминания о боевых действиях 1102-го полка

В сентябре-ноябре 1941 г. в Сомове под Воронежем формировалась 327-я сд в составе 1098, 1100 и 1102-го полков. Командиром дивизии был назначен полковник И. М. Антюфеев, командиром 1102-го полка — подполковник Хажаинов.

Я служил начальником химической службы полка, являясь одновременно комвзвода химической защиты.

В конце декабря 1941 г. маршем в 200 км при 30-градусном морозе дивизия прибыла на Волховский фронт и вошла в состав 2-й УА. Сменив изнуренные боями части в районе Селищ, 7 января дивизия приняла участие в наступлении на западный берег Волхова, где располагался первый рубеж немецкой обороны. Личный состав 327-й сд был вооружен в основном винтовками, автоматов было очень мало. Имелись станковые и ручные пулеметы, минометы и орудия. Одновременно с нашей дивизией на Волхов прибыл 13-й кк под командованием генерал-майора Н. И. Гусева.