Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский
Такая непринуждённая обстановка с последующим уединением с доступной (хотя и за высокую плату) девушкой безусловно нравилась Аллену сама по себе, но очень скоро он понял, что может использовать встречи в борделе и для служебных целей — для завязывания полезных знакомств и получения важной, в некоторых случаях даже секретной, информации. Но главным было даже не непосредственное получение информации, а установление связей, которые могли пригодиться самым неожиданным образом. Это было тем более важно, что в борделе бывали такие знаменитости, как Эрнст Хемингуэй, Марсель Пруст, Генри Миллер, Пабло Пикассо и даже принц Уэльский, будущий король Великобритании Эдуард VIII. Плотское удовлетворение было при этих посещениях не самым главным, хотя им отнюдь не пренебрегали, но всё же важнее были контакты богатой и тщеславной элиты67. Понятно, насколько это было важное место для собирания самой различной информации, в основном пустой, но иногда исключительно важной.
В кругах знакомых ходили слухи, что Аллен во время Парижской конференции сблизился с некой дамой (естественно, не в публичном доме), которая от него забеременела, поговаривали о свадьбе. Однако старший брат смог убедить Аллена, что ему ещё жениться рановато, тем более на француженке с сомнительными связями. В результате была найдена некая денежная сумма, которая оказалась достаточной и для аборта, и для того, чтобы, получив возмещение «морального ущерба», эта дама перестала с Алленом встречаться68.
Это отнюдь не значит, что Аллен в Париже бездельничал. Он участвовал в заседаниях комиссии по пограничным вопросам, вносил свои поправки и уточнения. Он продолжал исправно выполнять, в частности, задания по определению границ Чехословакии, в состав которой была включена Судетская область с преимущественно немецким населением. Аллен понимал, что этим решением и другими постановлениями победителей нарушается провозглашённый президентом Вильсоном принцип права наций на самоопределение. Однако этот абстрактный принцип противоречил установкам лидеров западноевропейских держав, которые стремились максимально наказать страны Четверного союза, потерпевшие поражение в войне.
Молодой дипломат понимал, что вырабатываемые в Париже условия послевоенного мира создают новые противоречия. Он однажды заявил, что пограничная комиссия превратила Чехословакию «в банан, лежащий на лице Европы» (видимо, имелась в виду форма новой страны на географической карте, напоминавшая ему банан)69. Он, разумеется, никак не мог предвидеть дальнейшее развитие событий, которое привело к тому, что Мюнхенское соглашение 1938 года как раз по поводу передачи Судетской области из Чехословакии в состав Германии стало одним из важнейших событий на пути к будущей Второй мировой войне.
Но само по себе искусственное установление послевоенных границ явно вызывало у него тревогу. Через много лет он вспоминал, что сознавал нереалистичность пункта мирного договора о репарациях с Германии, что столь же искусственным ему виделся территориальный передел мира, продиктованный победителями70. Пока же Аллен предупреждал Госдепартамент, что проблема немцев в Чехословакии очень сложна, что она может породить трудности, которые пока предсказать невозможно71.
Однако оптимистические настроения преобладали. Аллен с удовлетворением наблюдал, с каким энтузиазмом встречали во французской столице его президента. Он внимательно следил за поведением крупнейших мировых лидеров, некоторым из них был представлен, установил массу полезных знакомств. Он писал родственникам на родину, что приобрёл огромный опыт и возможности, получил «редкий шанс непосредственно взглянуть на мировую политику»72.
При всех ограниченностях философских взглядов и конкретных представлений президента Вильсона, которые Аллен, как и его брат не могли не видеть (между собой они нередко критически оценивали излишнюю моралистичность, набожность, пафос главы государства), в целом Даллес считал себя последователем и верным исполнителем воли президента. Он полностью разделял его убеждение, что Соединённые Штаты, выйдя в начале века в первые ряды мировых держав, обладают особой миссией, что американская демократия — это наилучший тип государственного устройства для всех цивилизованных наций, что существуют нации передовые и отсталые, что последние необходимо просвещать, а для этого потребуется длительная миссионерская деятельность, сопряжённая с огромными расходами сил и средств. Иначе говоря, Аллен Даллес, как и его старший брат, который оказывал на него немалое влияние, особенно во время их общего пребывания в Париже, всё более становился носителем идей американской исключительности и всемирного признания своей страны как образца для других народов, в конечном итоге — для народов всего мира. Воплощением же всемирного зла они, как и их высшие руководители, считали «отраву большевизма», выражавшуюся в идее мировой революции, которую проповедовали Владимир Ленин и Лев Троцкий, а также их последователи за пределами России.
Аллен Даллес полностью одобрял вильсоновскую программу мира — знаменитые «Четырнадцать пунктов», которые президент огласил в Конгрессе ещё в январе 1918 года. В число условий были включены всеобщее сокращение вооружений, создание международного объединения наций, предоставление независимости Польше, фактическое введение принципа «открытых дверей» и «равных возможностей» в мировой торговле. Пункт, посвящённый России, можно было толковать по-разному, но бесспорным в нём было явное непризнание большевистской власти.
Аллен с огромным интересом и волнением выслушивал выступления Вильсона на пленарных заседаниях конференции, в которых тот настаивал на полном включении в документы своих «Четырнадцати пунктов» и особенно энергично требовал утверждения устава международной организации, которая получила название Лиги Наций. При этом Вильсон опасался, как бы мирный договор с Германией не привёл к чрезмерному ослаблению этого государства, в то время как партнёры по конференции премьер Великобритании Дэвид Ллойд Джордж и особенно премьер Франции Жорж Клемансо выступали за превращение Германии во второсортное аграрное государство под контролем Антанты.
Аллен, как и его брат Фостер, с тревогой наблюдал, что позиции Вильсона на конференции слабеют, что он выглядит усталым и больным, часто пропускает заседания, ссылаясь на плохое самочувствие (в этих случаях его заменял Лансинг). Вместе с другими участниками конференции Вильсон 28 июня 1918 года подписал в Версальском дворце мирный договор с Германией, после чего покинул Европу, хотя конференция ещё не завершилась и предстояло согласование и подписание мирных договоров с союзниками Германии73. Вскоре выяснилось, что изоляционистские настроения в США возобладали, Сенат не ратифицировал устав Лиги Наций, в международную организацию, являвшуюся детищем Вильсона, США так и не вошли, хотя по
