Надежда Ионина - 100 великих городов мира

За крепостной стеной на берегу Москвы-реки построился шумный торговый посад, появились новые слободы, и летописцы восхищенно повествуют: «Москва — град велик, град чуден, град многолюден, — кипел богатством и славою, превзошел честию все города русской земли».

Во время княжения Ивана Калиты самым страшным врагом для Руси была Золотая Орда, поэтому надо было уберечь Москву от татарских нашествий. Московское княжество и тогда было еще не особенно сильным, чтобы противостоять грозным монголо-татарским ратям, и Иван Калита девять раз ездил «на поклон» к хану. Хитрой политикой, подарками и деньгами он получил великокняжеский владимирский престол. Теперь московский князь стал великим князем, старшим на русской земле. Получив передышку, Иван Калита задумал прибрать к рукам земли соседних князей и за их счет расширить московские владения. Начал князь бороться и с разбойниками, грабившими купеческие караваны, и постепенно стали стекаться в Москву бояре и купцы из соседних княжеств, да и вся Русь потянулась к Москве.

Но деревянный город часто горел: великие пожары от злых людей или от несчастных случаев повторялись в первой Москве почти каждые пять лет. Быстро уничтожал огонь жилища и имущество горожан, но так же быстро они вновь устраивались. Москва нуждалась в более мощной защите, и новый князь — молодой Дмитрий Иванович — решает возвести каменные укрепления вокруг Кремля. Князь продолжает собирать русские земли под начало Москвы, и удельные князья один за другим признают его власть. Москва становится сильной и крепкой, грозные каменные стены и башни Кремля кажутся неприступными. Москвичи завели у себя «зелейное» (пороховое) производство, и Москва решается на великое дело — освободить землю русскую от монголо-татарского ига.

На зов Москвы со всех сторон спешат удельные князья[45] и бояре со своими дружинами, купцы, посадские и «черные» люди. Собрав силы огромные, князь московский Дмитрий Иванович отправился в Троицкий монастырь к святителю Сергию Радонежскому, который благословил князя на ратный подвиг во имя Отечества и дал ему двух монахов-богатырей — Ослябя и Пересвета. Войска сошлись на Куликовом поле — там, где река Непрядва впадает в Дон. Страшная сеча продолжалась целый день, и монголы начали было уже одолевать русских, но тут из засады ударили полк волынского воеводы Боброка и полк Владимира Андреевича, брата великого князя. Это и решило исход битвы.

Куликовская победа не освободила Русь от монголо-татарского ига полностью. Дань Золотой Орде все равно приходилось платить, были и еще разорительные набеги, были и поражения. Но унижения больше не было! Окончательно свергнуть монголо-татарское иго выпало на долю Ивана III. К этому времени Москва была уже столицей огромного Русского государства, земли которого доходили до Белого моря на севере, простирались за Урал. Окрепшей Москве была уже не страшна ослабевшая к тому времени Золотая Орда, и Иван III объявляет татарам, что отныне они не признают над собой ханской власти и отказываются платить дань. Ордынский хан Ахмет пошел войной на Русь, надеясь больше не на силу, а на угрозу. Русские и татары сошлись на реке Угре, но татары не решились перейти реку и дать сражение и отступили без боя. После этого многие русские князья бьют челом «великому князю всея Руси» о принятии их на московскую службу: Москва завоевывает Новгород с его богатейшими колониями, без боя присягает осажденная Тверь, окончательно покорена Вятка, смирилась Рязань…

Современные кремлевские стены и башни тоже возводились при Иване III, который развернул на территории Кремля небывалое строительство. В нем принимали участие лучшие мастера из разных русских городов, и именно тогда сложился тот уникальный кремлевский ансамбль, который и поныне восхищает всех своим величием и монументальностью.

К этому времени уже в течение 60 лет строили и устраивали каменную Москву итальянцы-фрязове. Казалось, что своими нововведениями они изменят облик древнего русского зодчества и водворят в нем иные формы — европейские. Заслуга итальянцев в истории нашего зодчества действительно весьма значительна, но Московская Русь уже тогда крепко и во всем держалась своего ума и своих обычаев и вовсе не намеревалась широко отворять ворота тем нововведениям, которые могли изменить коренные черты ее вкусов и нравов. Поэтому все дело призванных итальянцев ограничивалось одною техническою стороною: не итальянским замыслом в создании небывалых на Руси форм, а только исполнением в этом случае старого русского замысла.

Памятником чисто итальянской архитектуры в Московском Кремле остается только Грановитая палата[46] — бывший тронный зал великокняжеского дворца. Сооружение ее происходило в период образования единого Русского централизованного государства: именно тогда «изумленная Европа была ошеломлена внезапным появлением на ее восточных границах огромной империи, и сам султан Баязет, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерную речь московита».

Живя на востоке и имея постоянное дело с Востоком, Москва не могла вырастить себя по образцу Запада, с которым к тому же не сошлась верой и некоторыми политическими началами. Однако при внимательном рассмотрении восточный облик старой Москвы оказывался не таким уж и восточным, а в полной мере русским — самобытным созданием русской народности. Высшую красоту русский народ всегда созерцал в Божием храме, а в Москве было столько церквей, что трудно было их сосчитать: «Сорок сороков!».

ПРИДЕ КО МНЕ, БРАТЕ, В МОСКОВУ… БУДИ, БРАТЕ, КО МНЕ НА МОСКОВУ!

Русский историк В.О. Ключевский писал, что «в этих словах немногих как бы пророчески обозначилась вся история Москвы, истинный смысл и существенный характер ее исторической заслуги. Москва тем и стала сильною и опередила других, что постоянно и неуклонно звала к себе разрозненные русские земли на честный пир народного единства крепкого государственного союза».

ТУРКУ — ПЕРВАЯ СТОЛИЦА ФИНЛЯНДИИ

Однажды владыка океанов решил наделить дочерей своих приданым: Азии он дал твердыни — главные основы своего могущества; Африка получила корону солнца, Америка — красу и плодородие, Австралия — сокровища морей. А когда дошла очередь до Европы, у него уже ничего не оставалось, чтобы одарить ее. И тогда взял владыка океанов по полной горсти даров, данных другим дочерям, и рассеял их в недрах Европы, чтобы богатства ее были разнообразны.

У царевны-Европы было много детей, между которыми она однажды захотела разделить дары своего отца. И тогда Испания пожелала воспламеняющего хереса, Франция — пенистого шампанского, Греция — оливы, Норвегия — сельдей, Россия — пшеницы и т.д. Далеко за другими стояла Финляндия, которая ничего не просила, хотя больше всего ей хотелось солнца в долгую зимнюю ночь. Но солнце и тепло уже были розданы, и Европа осыпала Финляндию алмазами чистой воды, подарила ей свет без ночей и солнце, отражающееся в тысячах озер и рек, подобных которым нет в мире.