Дневник 1879-1912 годов - Александра Викторовна Богданович
Клейгельс рассказывал про свои откровенные беседы с царем, которому он не раз высказывал, что только твердая власть водворит порядок в России. Уже 10 лет назад Клейгельс предупреждал царя, что Витте ему надо остерегаться, что от его политики, кроме вреда, ничего не будет. В последнем свидании с царем Клейгельс откровенно высказал, что ожидает царя и Россию, если сильная власть не будет проявлена. Царь в эту минуту выглядел таким несчастным, удрученным, что Клейгельс понял, что он не решится действовать так, как Клейгельс ему предлагает. Клейгельс вспоминал про то время, когда ему пришлось усмирять студентов и когда затем Витте и некоторые еще министры вступились за студентов, которые произвели эти бесчинства на политической подкладке. Он тогда докладывал, что записка, подписанная тогда министрами с Витте во главе, носила революционный характер, но ему тогда не поверили. По мнению Клейгельса, если теперь взяться строго и решительно, если бы ему пришлось стать не премьером, а хотя бы только министром внутренних дел, – он ручается, что через два года всё бы он привел в полный порядок и всё бы пошло вполне корректно. Он бы сумел это сделать без особой ломки. Насчет царя он сказал, что, если бы его видеть ежедневно и ежедневно вести с ним разговор на эту тему – проявление власти, – то возможен результат успешный, но если изредка только на эту тему ему докладывать, то ничего выйти не может. И Клейгельс, и Мосолов признают Дедюлина никуда не годным комендантом дворца.
31 мая. Сегодня Штюрмер сказал со слов сведущих людей, что Думу предполагают распустить по вопросу Озоля.
1 июня. Было сегодня закрытое заседание Думы, в котором было внесено предложение через судебного следователя об исключении 55 членов Думы с преданием их суду и аресте 16 членов Думы. Это вызвало бурные речи и отказ Думы исполнить требование правительства.
Затем Дума решила собрать комиссию и в ней обсудить этот вопрос. Относительно собрания комиссии были большие дебаты. Кончилось тем, что было решено, что она соберется, но должна в 24 часа времени дать ответ. Настроение очень нервное в Думе и в публике тоже, ожидается разгон Думы. Уже во время заседания, с 2 до 6 часов, исчезли два члена Думы – Озоль и Салтыков. По полунамекам А.А.Мосолова можно понять, что они находятся в таком месте, откуда им не убежать, и что с остальными «подозрительными» то же будет – их не упустят. Вокруг Думы сегодня была масса полиции и войска. Видно, что никто этого разгона не ожидал. Сегодня мы видели некоторых членов Государственного совета, которые такого мнения, что закон о выборах в новую Думу следует внести на рассмотрение Государственного совета, но якобы в Петергофе этого не желают. Сейчас полночь – Зилотти телефонировал, что отложить ответ на 24 часа не согласились и что по сию пору депутаты в Думе.
2 июня. Настроение сегодня очень нервное. Вечером будет заседание Думы, надо думать, – последнее заседание этой Думы. Родичев сказал Жаконе, что ни Головин, ни другие члены Думы не ожидали вчера этого заявления[67] Столыпина. Сейчас священник церкви Благовещения сказал, что из лагеря вернулся Конногвардейский полк. Значит, ожидаются беспорядки, значит, Думу собираются все-таки разогнать.
3 июня. Сегодня было сведение, что якобы 7 человек из арестованных членов Думы успели укрыться, и Озоль в их числе. А потом кем-то было сказано за достоверное, что Озоль был арестован на Финляндском вокзале.
5 июня. Разгон Думы прошел спокойно, арестовали многих, но 5 человек убежали, в их числе Озоль и Герус – двое самых важных преступников.
Чаплин говорил, что в субботу вечером в Думе, в 8 часов, собралась комиссия для ответа правительству. В 8½ часов на это заседание должен был приехать прокурор Камышанский, но не приехал. Члены комиссии в это время уже струсили, думали, что Дума уже не существует, но в начале 10-го приехал прокурор, и все снова воспрянули духом. Прокурор давал дополнительные показания. В это же время шло заседание Совета министров у Столыпина. В 11 часов вечера 4 члена комиссии отправились к Столыпину с ответом, вернее – торговаться с ним, что только 4, а не 16, готовы выдать правительству. Столыпин категорически отвечал, что требуется выдача всех 16, иначе будет поступлено с Думой по закону (дословно не помню слова премьера). Вернувшись от Столыпина, комиссия сразу поняла, что Дума не существует.
По словам Булгакова, манифест весь надерган из статей Меньшикова в «Новом времени», Булгаков манифестом недоволен. Нам сказали за достоверное, что манифест написан самим Столыпиным и потому так уклончив, как сам Столыпин, что твердость в этом манифесте отсутствует.
Сахарова, дочь Дедюлина, говорила, что царь любит, когда ему представляются «Союзы русских людей», что он охотно с ними беседует.
Сегодня прочитала не дозволенную цензурой депешу «Агентства», что в Киеве, в лагере, в Селенгинском полку взбунтовалось несколько солдат, был убит один офицер.
Насчет Озоля Чаплин сказал, что его арестовали, но он сумел убежать из-под ареста.
6 июня. По словам Чаплина, у Озоля и других был уже напечатан проект, как свергнуть правительство и объявить демократическую республику; роли все уже были распределены.
7 июня. Был сегодня Пихно. Насчет депеши царя «Союзу русского народа» высказал, что с этой депешей поторопились. «Новое время» ее до сих пор в газете не напечатало. Эта депеша производит сенсацию. «Октябристы» ее критикуют, что царь дал 17 октября, а теперь, по этой депеше судя, всё отбирает назад. Жаконе эту депешу назвал вторым манифестом.
8 июня. Был Радциг. Сказал, что царь был очень расстроен, когда ожидал известия, что Дума распущена, ждал этой вести с нетерпением. Радциг сказал, что он слышал, что якобы Коковцов очень недоволен и смущен депешей царя к Дубровину («Союзу русского народа»), что вследствие этой депеши на бирже полетели русские бумаги. Когда я сказала, что желательно, чтобы царь проявил твердую, неуклонную волю, Радциг сказал, что, кажется, так и будет, что на это похоже.
Столыпин всю эту неделю у царя не был. Объясняют это тем, что получены сведения, что московский революционный комитет порешил первыми убить Столыпина и Драчевского, который
