Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

24. VII.33

«Уже прошла пора элегий…»

Уже прошла пора элегий,Спокойных и усталых лет.К далеким снам любви и неги,Должно быть, возвращенья нет.

И с каждым днём трезвей и строжеСлова, желанья и дела.Ну, что ж? И я была моложе,И я счастливее была.

Но всё туманней дни и лица,Хмельнее память бытия.— Пора, пора и нам проститься,Пустая молодость моя.

Прости — за жадные желанья,За всё содеянное зло,За то, что горьким было знанье,За то, что мне не повезло…

Теперь я знаю слишком много,Что счастье — не прочней стекла,И что нельзя просить у Бога Благополучья и тепла…

Теперь, устав в напрасном беге,Покорно, замедляя шаг, —Печальной музыкой элегийПускай потешится душа.

29. VII.33

Собаки («В тяжёлом сгустившемся мраке…»)

О, лай — о чём-то знающих собак!

Д. Кнут

В тяжёлом сгустившемся мраке,На тёмном пустынном дворе,О чём они знают, — собаки?Что видят они в конуре?

Мне страшно, мне тесно, мне скучноОт мыслей, желаний и слёз,А там, на дворе — неотлучноЛохматый, взъерошенный пёс.

Приподняты чуткие уши,По-волчьи сверкают глаза…И снова мне тесно и душноВ бессильных, безвольных слезах.

И хочется крикнуть: «Мне больно!Я долго, я страшно больна!»Над чёрной, ночной колокольнейБлестит неживая луна.

И первым раскатистым лаемМне вторит бессонная ночь…Я слабая, глупая, злая,И кто мне посмеет помочь?

Я вижу, как длинные тениТрепещут под белой стеной.Я знаю: ползёт по ступенямБезликий — жестокий — чужой.

Он может смеяться беззвучно,Пройти сквозь закрытую дверь.И снова мне страшно, мне скучноОт невыразимых потерь!

Молчанье, пустое молчанье.Тяжёлый, бесформенный мрак.И тяжко — глухое рычаньеКого-то узнавших собак.

10. VIII.33

«Я пишу не стихи, а стишки…»

Я пишу не стихи, а стишки,Равнодушно-бездарно-пустые.Мои замыслы не глубоки,По ночам мне не снится Россия.

Я о Боге не спорю ни с кем,Никому не бросаю проклятий.Я одна в своей мёртвой тоске,В тесном круге наивных понятий.

Я высоких идей не несу,Не гонюсь за возвышенной целью.Я коплю только медные су,Да пустые, как счастье, недели.

Жизнь моя так пошла и смешна(Только всё не могу умирать я)И такой я давно не нужна,Как помятое, старое платье.

30. IX.33

«Мы давно потеряли дорогу…»

Мы давно потеряли дорогуК напряжённой и призрачной цели.Мы не верили детскому Богу,А другого найти не сумели.

Мы совсем перестали смеятьсяИ любить непонятное небо.Видишь: нервно-сведённые пальцыИщут корку тяжёлого хлеба.

Мы не ждём сокровенного чудаИ давно разучились молиться.И глядят, и томят отовсюдуРавнодушные, скучные лица.

В этом мире огромных свершений,В мире неповторимых созвучий.Кто нам тихого Бога заменит?Кто нас детскому счастью научит?

9. X.33

«Всё брошено и ничего не жаль…»

Всё брошено и ничего не жаль.Всё отнято — и «ничего не надо».Ползёт на жизнь тончайшая печаль,Как тишина из дремлющего сада.

Проходит день в спокойном полусне, —Больной, уже заранее уставший.И где-то там, в последней глубине,Бессмысленный вопрос: «А что же дальше?»

Не хочется ни правды, ни тепла,Ни счастья, ни свободы, ни удачи.Ведь жизнь меня обидно обошла,И я в ней больше ничего не значу.

17. II.34. Питье (Госпиталь)

«Будет день — мы уйдём и забудем…»

Будет день — мы уйдём и забудемНаш непрочный и жалкий уют.Мы такие же бедные люди,Как и те, что повсюду живут.

И никто, никогда не узнает,Как печален был зимний рассвет.Как мечте о несбыточном раеМы смотрели беспомощно вслед.

И никто уже нам не напомнит —Где, и как, и когда зацвелоВ глубине первобытной и тёмнойЭто непоправимое зло.

12. III.34

Тебе «Тебе — без упрёка и лести…»(вариант)

Тебе — без упрёка и лести,Тебе, мой доверчивый друг,За наше усталое «вместе»,За лёд не протянутых рук.

За ночи у детской кровати(Покорное тельце в огне),За ночи в больничной палате,В пустой, неживой тишине.

За то, что по-разному верим,И разное видим вокруг,За радость и за потери —Тебе, мой обманутый друг.

Моё не прощённое счастье,Моё пораженье в борьбе…— Без боли, без гнева, без страсти,Последнее слово — тебе.

12. III.34

«Должно быть, так всегда бывает…»

Должно быть, так всегда бывает,Я лучшей доли не ищу.Пустая жизнь бесследно тает,Подобно летнему дождю.

Проходят в будничных заботахЗа часом час, за годом — год.И лишь порой взметнётся где-то,Тревогой сердце захлестнёт.

Мир станет узким, скучным, серым,А там, за тридевять земель —Какие дикие размеры!Какая огненная цель!

Но, как мираж, неуловимы,Тоской манящею полны —В спокойной жизни — мимо, мимоПлывут волнующие сны.

И снова день — больной и трудный,Обвитый множеством забот,Торжественный, привычный, буднийЗатянет в свой круговорот.

12. III.34