Андрей Хорошевский - 10 гениев спорта

В том же 1995 году в жизни Михаэля Шумахера состоялось еще одно знаменательное событие. 1 августа он женился на своей давней подруге Коринне Беч. Со своей будущей женой Михаэль познакомился в самом начале выступлений в «Формуле-1». Тогда Коринна была подругой Хайнца-Харальда Френтцена и молодые люди часто встречались на вечеринках. Молодой Шуми был известным ловеласом и менял девушек как перчатки. А Кори сопровождала Френтцена практически на всех соревнованиях. Однажды Михаэль понял, что присутствие Коринны ему просто необходимо. Знакомство с ней полностью изменило его характер. Он часто признавался ей, что на самом деле мечтает встретить ту единственную, которая станет его женой и матерью его детей. Коринна полностью разделяла взгляды Михаэля на семейную жизнь, а вот Хайнц-Харальд всегда говорил, «что один ребенок отнимает у гонщика минимум одну секунду на каждом круге гонки». Вскоре Коринна поняла, что семейная жизнь с Михаэлем ей гораздо ближе, чем непонятные отношения с Хайнцом-Харальдом. Шумахер действительно оказался образцовым мужем и отцом. «Когда в 1997-м у нас родилась Джина-Мария, я все делал сам – не спал ночами, купал, пеленал, менял подгузники. Если бы я мог, то и кормил бы ее. Но эту обязанность, по понятным причинам, пришлось уступить маме», – несмотря на то что доходы Михаэля позволяли ему при необходимости нанять хоть сотню нянек, он никому не позволял ухаживать за дочерью. В 1999 году у Шумахеров родился второй ребенок – сын Мик.

В 1996 году состоялась еще одна «свадьба» – Михаэль Шумахер «женился» на «Феррари». Что это было – брак по расчету или по любви, что заставило Михаэля уйти из «Бенеттона», с которым он выиграл два титула подряд, в «скудерию», переживавшую тогда не самые лучшие времена?

Инициаторами приглашения Шумахера в «Феррари» были директор команды Лука ди Монтеземоло (с недавних пор – президент концерна ФИАТ) и главный менеджер Жан Тодт. В последний раз чемпионский титул для итальянской команды завоевал в 1979 году бразильский гонщик Джоди Шектер, и с тех пор «Феррари» находилась в глубоком кризисе. «Феррари» в каждом чемпионате входила в четверку ведущих команд, однако по сравнению с былыми победами эти достижения не впечатляли. Каждый год команда представляла новый «супер-болид» и заверяла многочисленных фанатов, что уж в этом году «скудерия» точно завоюет чемпионский титул. Все это напоминало предвыборные обещания политиков – в лучшем случае гонщикам «Феррари» удавалось одержать одну-две победы в сезоне.

Не помогло даже приглашение в начале 1990-х Алена Проста, который был тогда уже трехкратным чемпионом мира. «Большая любовь» довольно быстро сменилась взаимным недоверием гонщика и руководства, а когда в одном из интервью «профессор» назвал болиды «телегами», его сразу же уволили из команды, даже не дали завершить сезон. В конце концов, в «Феррари» решили пойти простым, но самым эффективным путем – есть действующий чемпион мира, объективно лучший гонщик в данный момент времени, и его надо переманить к себе.

Михаэль, конечно, понимал, что он очень нужен «Феррари», и именно он является хозяином положения. Шумахер затребовал 48 миллионов долларов за два года – рекордный контракт в истории автогонок, астрономическая сумма. От сотрудничества с «Феррари» даже отказался один из главных спонсоров команды итальянская нефтяная компания «Аджип». Однако менеджеры «Шелл» и «Филлип Моррис», двух других спонсоров «скудерии», оказались более дальновидными и нашли деньги. В итоге Лука ди Монтеземоло предложил Михаэлю подписать контракт.

Деньги, безусловно, одна из главных причин перехода Михаэля в «Феррари». Но были и другие мотивы. Уже позже Шумахеру делали более привлекательные в финансовом плане предложения. Особенно усердно его обхаживала «Тойота», недавно пришедшая в «Формулу-1». Японцы предлагали немцу самому назначить себе зарплату (!) и при этом готовы были предоставить фактически полномочия директора команды. Но он на эти посулы не купился и остался верен «Феррари». Возможно, в 1995 году Михаэль решил сделать вызов и доказать, что он способен побеждать не только в «Бенеттоне», но и в «Феррари». «Впервые сев в «Феррари», я подумал: «Черт побери, сколько же работы впереди!» – говорил Шумахер. – Но затем я и перешел сюда – мне стало скучно побеждать на машине, не имеющей проблем».

Ради Михаэля в «скудерии» пошли даже на изменения годами устоявшихся принципов. Вообще «Феррари» всегда считалась самой диктаторской командой в «Формуле-1». Гонщики, конечно, не были бессловесными рабами, но все, на что они могли повлиять, касалось только конкретных настроек автомобиля на ту или иную гонку. По другим же вопросам мнение пилотов руководство не интересовало. А если кто-то пытался выразить сомнение в правильности выбранной тактики и стратегии команды – тут же следовало увольнение. Так было и при основателе фирмы Энцо Феррари, так было и после того, как «коммендаторе» ушел из жизни. Легендарный гонщик 1950-х годов Альберто Аскари, чемпионы мира Ники Лауда и Джоди Шектер, тот же Ален Прост – всех их уволили из «скудерии» только за то, что они пытались отстоять свое мнение. Однако с Шуми все было по-иному. Михаэль сразу же дал понять итальянцам, что команда должна подстраиваться под него, а не он под команду. Ну когда такое было, чтобы пилот «Феррари» решал кадровые вопросы в команде? А Михаэль мог себе это позволить, причем в отношении не только рядовых работников, а самого что ни на есть высшего руководства. Одним из обязательных условий его нового контракта было приглашение работавших с ним в «Бенеттоне» технического директора Росса Брауна и главного конструктора Рори Берна. И в «Феррари» даже не пытались возражать против таких требований.

Поначалу сотрудники «Феррари» не слишком тепло встретили Шумахера. Из-за него из команды ушли признанные авторитеты в мире «Формулы-1» – опытный Герхард Бергер и считавшийся почти своим француз итальянского происхождения Жан Алези. Но Михаэлю быстро удалось найти общий язык с персоналом команды, причем не только с руководителями, но и с простыми инженерами и механиками. В своих интервью он не раз подчеркивал, что ему нравится психологический климат, царящий в итальянской команде: «С одной стороны, я не привык доверяться кому-то. Но я, в общем-то, открытый человек и встретил в «Феррари» много радушных и гостеприимных людей. Итальянцы – искренние и общительные люди, с ними проще завязать дружеские отношения. Вообще в «Феррари» психологически мне гораздо лучше, чем в «Бенеттоне». Сейчас все идет хорошо. Мы быстро нашли общий язык с инженерами, наша работа основана на хорошем диалоге и взаимопонимании».