Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)

Д. привёл журналиста к себе.

– Вы не будете возражать, если я буду курить? – спросил журналист.

– Не буду, – ответил Д.

– Вы не будете против, если я буду записывать? – снова спросил бородатый журналист.

– Записывайте! – ответил Д.

– Скажите, пожалуйста, давно ли вы занимаетесь своим делом?

– Лет пять. Нет, пожалуй, четыре года.

– И оно вас не утомляет?

– Утомляет немножко.

– А как пришло вам в голову заняться именно этим делом?

– Да так как-то. Право, не знаю. Пришло каким-то образом.

– А скоро ли вы намереваетесь своё дело закончить?

– Оно уже закончено.

– Ах, вот оно что!

– Да, оно уже вполне закончено. Только что. Вчера.

– И, вероятно, в ближайшее время оно найдёт достойное применение?

– Надеюсь.

– Если не трудно, в двух словах – в чём смысл вашего дела?

– О! Оно имеет огромный смысл! Гигантский смысл! Вселенский смысл! Я дал название тому, что было никак не названо. Я доказал то, что требовало доказательств. Я связал воедино то, что было разрознено. Я намекнул на то, о чём никто не догадывался. Я нашёл то, что все давно искали. В результате я достиг несказанной гармонии в том, что оставалось неоправданно хаотичным. Я всё поставил на свои места.

Журналист записывал. Трубка его дымилась. Аромат дорогого табака наполнял комнату. Д. всё ещё ничего не понимал.

– Собираетесь ли вы найти другое подходящее дело, или вы намерены теперь отдыхать?

– Пока ещё не знаю. Нелегко, знаете ли, подыскать себе приличное и не чрезмерно обременительное дело. Если такое подвернётся, я не прочь снова погрузиться в полезные труды.

Бородач поблагодарил за интервью, откланялся и покинул апартаменты ни черта не понимающего Д. Когда он удалился, Д. поглядел на аквариум и вдруг увидел, что в нём плавают его рыбки, все четыре. Д. бросился к аквариуму. Рыбки подплыли к нему. Видимо, они были голодны. Д. глядел на них в недоумении, Д. не верил своим глазам, Д. повторял вслух их благозвучные имена:

– Амалия! Сильфида! Поликсена! Харита! Амалия! Сильфида! Поликсена! Харита! Амалия! Сильфида!..

Д. абсолютно ничего не понимал. «Им вреден табачный дым!» – испугался вдруг Д. и распахнул окно. За окном летали ласточки. В отдалении, сверкая на солнце, летел пассажирский лайнер. В нём сидели люди и сверху смотрели на огромный город. Он был цел. Конец света ещё не случился. «Быть может, он и не случится?» – подумал Д. Раздался звонок. Д. заторопился в прихожую открывать дверь. На пороге стояла обворожительная рыжая Зизи. В одной её руке был большой добротный кожаный чемодан. А на другой висел знакомый симпатичный зелёный плащик.

– Я к вам! – сказала Зиночка очень просто. – Я бросила мужа. Я теперь ваша.

Войдя, она поставила чемодан на пол и повесила плащик на вешалку.

Потом она подошла к Д. и поцеловала его в губы.

– Вы не рады? – спросила она.

Д. молчал. То ли от изумления, то ли от ужаса, то ли от восторга, то ли оттого, что лишился дара речи, то ли от всего сразу.

Зиночка вошла в комнату.

– Отчего у вас открыто окно? – спросила она. – На улице прохладно.

В этом последнем эпизоде нет ни слова правды.

Так можно было бы закончить роман и успокоить читателя, потрясённого зрелищем всемирной катастрофы. Но ведь всё было не так! Вот в чём штука!

Конец света действительно состоялся.