Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

На обратном пути от сумасшедшего дома Путилин задумчиво си­дел в коляске.

¾ Ты, кажется, можешь быть доволен, Иван Дмитриевич?

¾ Почему?

¾ Насколько я понял, ты напал на след.

¾ Этого, увы, еще мало, доктор. Мало напасть, надо найти. И по­том для меня ясна одна деталь. Однако попытаемся.

В номере «Лоскутной» нас ожидал В.

¾ Я заехал узнать, Иван Дмитриевич, не потребуются ли вам мои агенты.

¾ Спасибо, но в настоящую минуту они мне не нужны. Мне при­дется воспользоваться их услугами, но несколько позже.

¾ Вы что-нибудь узнали?

¾ Ничего.

В. недоверчиво поглядел на Путилина.

Разговор перешел на другие темы.

— Скажите, коллега, какие у вас в Москве есть костюмерные за­ведения-мастерские? — вдруг неожиданно спросил Путилин. — Я, как петербуржец, этого не могу знать...

В., польщенный обращением Путилина к его, В. помощи, ожи­вился.

¾ Костюмерная мастерская Пинягина, такая же мастерская Ла-шеева. Есть еще несколько.

¾ Это крупнейшие?

¾ Да.

¾ Где находится Пинягина?

¾ Большая Дмитровка, здание Дворянского собрания.

¾ А Лашеева?

¾ Газетный переулок....

¾ Так, так... Вы ожидайте меня, коллега, под вечер. Может быть, вместе будем работать.

...Зеркальные окна. Вход между колонн — и сразу помещение, производящее впечатление чрезвычайно любопытное.

Всюду — всевозможнейшие костюмы, сверкающие золотом, серебром. Вот стоит римский воин: блестящие латы, горделивый шлем, короткие штаны, широкий меч и круглый щит. Все это надето на манекен. Перед вами воссоздается картина железного непобедимого воина античного великого Рима. Рядом с центурионом-легионером — изящная, изнеженная фигура французского маркиза времен вели­колепных Людовиков... Там, дальше, — испанские гранды, венециан­ские дожи, русские бояре, гугеноты, монахи, пейзане и герцогские мантии. Какая поразительная смесь лиц, эпох, народов! Каски, шле­мы, плащи, береты, треуголки, колпаки, кокошники, короны и кики, ленты, звезды. Вот вам вся история чуть не с сотворения мира! Исто­рия наглядная в море красок одежд. Это знаменитая костюмерная Пинягина.

Когда Путилин вошел туда, то невольно залюбовался. Все блиста­ло, сверкало, поражая зрение гаммой тонов, красок.

¾ Что вам угодно? — подошел к Путилину полный господин.

¾ Получить от вас некоторые сведения. Я — Путилин, начальник петербургской сыскной полиции.

Управляющий костюмерной вздрогнул и удивленно поглядел на знаменитого, но и «страшного» гостя.

¾ Вы-с — Путилин?

¾ Да, я. Разве вы меня знаете?

¾ Помилуйте, о вас вся Москва говорила, когда вы хлыстов и скопцов изловили, и после иверских святотатцев.

¾ Так вот, я хочу спросить у вас кое о чем.

¾ Пожалуйте, пожалуйте сюда! Здесь нам никто не помешает. — Они вошли в небольшую комнату, где под стеклами находились бутафорские драгоценности.

¾ У вас костюмы петровских времен имеются?

¾ О! — вырвалось горделиво у управляющего. — У нас есть кос­тюмы всех времен.

¾ Костюм, например, сержанта петровского или капитана.

¾ Ну, конечно, господин Путилин!

¾ Скажите, пожалуйста, вы не можете мне достоверно сказать, продавали вы или же отдавали напрокат за последнее время подо­бный костюм!

Управляющий на секунду задумался,но потом хлопнул себя рукой по лбу.

¾ Совершенно верно. Отдавал и отдаю напрокат.

¾ Кому?

¾ Я сейчас погляжу в книгу.

¾ Постойте... Я вам опишу его приметы. — И Путилин стал описывать их.

¾ Так... так, — поддакивал управляющий костюмерной.

¾ Похоже?

¾ О да! Это он. Нужно вам сказать, что этот господин мне всег­да казался большим чудаком. Придет, возьмет напрокат этот костюм, заплатит десять рублей, а наутро обратно его приносит. Теперь время не маскарадное, куда, думаю, ему этот костюм? Раз спросил его: для чего, дескать, он требуется. Господин поглядел на меня странно как-то и ответил: «А вам не все равно?»

¾ Он брал костюм не каждый день?

¾ Нет. С перерывами. Дня через два, через три. Я ему опять ска­зал: да не лучше ли вам купить его! Вы ведь за прокат больше пере­платите. Да вот, если вы интересуетесь, господин Путилин, этим человеком, так вы можете его скоро у нас повидать.

¾ Как так?! — вырвалось у Путилина.

¾ Он сегодня обещал опять взять костюм. Сейчас должен быть.

Прошло с полчаса. Путилин занимался рассматриванием костю­мов. Наконец дверь отворилась, и в костюмерную вошел средних лет человек.

¾ Костюм мой! — резко бросил он управляющему.

¾ Пожалуйте, пожалуйте... Сейчас только пуговицу пришью. От­рываются они часто у вас.

Путилин впился взором в странного посетителя. Длинные волосы, по плечи... Бритый подбородок... Густые брови. Для Путилина доста­точно было взглянуть только один раз, чтобы сразу определить, что волосы, усы и брови поддельные.

Таинственный незнакомец тут же, в нише за костюмами, стал пе­реодеваться. Поданную ему треуголку он спрятал под длинный чер­ный плащ, в который задрапировался наглухо.

¾ Вот вам десять рублей! — небрежно швырнул бумажку на кон­торку. — Завтра утром.

Глаза его горели. Движения были порывисты, суетливы. Он горделиво кивнул головой и вышел из костюмерной.

¾ Видели? — рванулся к Путилину управляющий. Сильнейшее любопытство, видимо, одолевало его.

¾ Видел. Спасибо. До свидания.

И Путилин быстро последовал за черным плащом.

Управляющий остался с широко раскрытым ртом.

Я сидел и разговаривал с В., который почти все время дежурил в номере Путилина.

¾ Я убежден, что дело это настолько темное, что раскрыть его не удастся Ивану Дмитриевичу, — говорил он мне.

Путилин быстро вошел в номер как раз при этих словах.

¾ Если угодно, господа, еще раз посетим Сухареву башню.

Мы вскочили.

¾ Мне надо еще кое-что осмотреть. Торопитесь.

Путилин пошел из номера. Мы бросились заним следом.

Опять эта тьма, этот отвратительный спертый воздух; эта страш­ная лестница; эти кирпичи, обрушивающиеся под ногами.

И опять это хлопанье совиных крыльев, писк разъяренных крыс.

¾ Для того, господа, чтобы вы мне не мешали в моих исследова­ниях, я должен вас спрятать.

Голос Путилина звучал резко, повелительно. Так всегда он гово­рил накануне генеральных сражений.

Перед входом с лестницы в комнату-склеп башенки находились две ниши: одна — справа, другая — слева.