Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. Том 12 - Сергей Владимирович Волков
Загаженность лагеря была ужасающая. В Великую войну здесь был расположен английский лагерь, который, по данным санитарного инспектора Русской Армии, пришлось перенести в другое место ввиду свирепствовавшей среди обитателей дизентерии, вслед за этим – русские беженцы первых эвакуаций, потом кубанцы и беженцы, а потом уже, когда кубанцы уехали в Сербию, опять донцы. Все это, конечно, оставляло свои следы. Берег моря сплошь был усеян консервными банками, разными отбросами, в том числе и человеческими экскрементами, гниющими и издающими такой сильный запах, что к берегу моря в тихую погоду трудно было подойти. Да и сама почва была пропитана гниющими отбросами и полна миазмов.
Тяжелые климатические условия, крайне неудовлетворительное питание, антисанитарное состояние лагеря, общая истощенность организма, наконец, подавленное состояние духа – все это не могло не отразиться на здоровье казаков. Больных за это время (с апреля по сентябрь месяцы) в лечебных заведениях было 1494 человека, из них: с остро-желудочно-кишечными заболеваниями – 19,6 процента, с возвратным тифом – 13,7 процента, с туберкулезом – 8,6 процента, прочими инфекционными заболеваниями – 8,6 процента, брюшным тифом – 6,0 процентов, малярией – 5,8 процента, инфлюэнцией – 4,3 процента, прочими болезнями органов дыхания – 3,8 процента, сыпным тифом – 1,4 процента.
Как и следовало ожидать, наибольший процент выпал на долю остро-желудочных и кишечных заболеваний, что и явилось следствием дурной питьевой воды, портившейся в загрязненных баках, появившейся зеленью, которую казаки уничтожали в большом количестве и притом без всяких предосторожностей, и общей недостаточностью питания. Обильную жатву снимал туберкулез, дававший, благодаря тяжелым жизненным условиям, большую смертность.
Туберкулезные жили в общих палатках со здоровыми, в общей скученности и постоянном с ними общении, пользуясь общей посудой и постелью. Болезнь грозила принять широкие размеры среди подготовленных уже к ней длительной войной, голодом и жизненными невзгодами казаков. И вот, чтобы хоть чем-либо бороться с этим несчастьем, заботами командования, при материальной поддержке представителя американского Красного Креста Мак-Непа был открыт санаторий для туберкулезных больных.
Первоначально санаторий был открыт на Мудросской стороне, в полутора-двух километрах от города, на склоне горы, среди редкой заросли деревьев, у источника чистой хорошей воды. Больных в санатории было 98 человек, из которых 83 мужчин, 14 женщин и 1 ребенок, причем число мест в санатории было ограничено и далеко не все туберкулезные попали туда. Больные жили в сносных условиях, получали усиленное питание, за ними был уход и постоянный врачебный надзор, и бог знает, быть может, не одна человеческая жизнь была спасена в этом санатории. На берегу Калоераки санаторий был переведен в глубину острова, в цветущую долину Садды-Бакчи, в восьми километрах от лагеря, а в конце августа, с переходом корпуса в Болгарию, был закрыт, и больные откомандированы по частям.
Что касается питания, то в Калоераки произошло некоторое изменение. С 20 июля, два раза в неделю, вместо опостылевших уже консервов стали выдавать в том же количестве (200 грамм) свежее мясо. Правда, в отношении питательности оно несколько уступало консервам:
Но из мяса и костей получался хороший наваристый суп, что с большим удовлетворением принималось казаками.
Обыденная жизнь казаков здесь текла тем же порядком, как и на Мудросской стороне. Прекратилась только охота на осьминогов, которых на этом берегу совсем не попадалось, зато многие занялись рыболовством. Появилось новое развлечение – кинематограф. Кинематограф был оборудован отделением ВЗС; отлогий склон горы, вблизи дистиллятора, служил зрительным залом, вмещавшим тысячи зрителей. Каждый вечер перед заходом солнца к экрану стекались со всего лагеря сотни людей, сходившихся сюда не только затем, чтобы посмотреть картины, которые все уже много раз видели, но просто ради развлечения, чтобы встретиться и поговорить со знакомыми и обменяться последними новостями.
Сюда же приходили от скуки и французские солдаты, и часто можно было видеть среди казаков группы чернокожих сенегальцев, улыбающихся, сверкающих белыми зубами и оживленно разговаривающих с казаками при помощи жестов, мимики и обрывков всевозможных слов и выражений, на том особом международном языке, который возникает только среди солдат и на котором могут объясняться между собой только солдаты, к какой бы национальности они ни принадлежали.
Здесь ярко проявлялась общерусская незлобивость и понимание ближнего. Даже к чернокожим, когда они не держали в руках винтовок, не угрожали казакам штыком и не кричали на них ненавистное «алле», казаки не питали злобы и часто в таких случаях говорили: «Что ж! Не по своей он это охоте… тоже ведь приказывают… И ихнему брату на Лемносе-то не сладко… Небось дома-то и жена, и дети остались… Эх! Служба!..» Этим сказывалось все, и казак охотно закуривал с чернокожим и вступал в длинные беседы, рассказывая ему про Дон, про семью, про родных своих. Картин было всего-навсего пять или шесть, все они были давно уже наизусть выучены казаками, но тем не менее при демонстрировании их они всегда шумно выражали свои впечатления, восклицаниями в драматических и громким раскатистым смехом – в комических местах.
Другим развлечением были футбольные матчи. Среди юнкеров Атаманского и Алексеевского (Кубанского) военных училищ образовались футбольные команды, постоянно состязавшиеся между собой, а временами, и не без успеха, с бывшими на острове англичанами и французами. Интересные со спортивной стороны состязания эти, однако, не привлекали широких казачьих масс.
Больше оживления, по вполне понятным причинам, вносила в казачью массу раздача американских подарков. Американский Красный Крест оказывал колоссальную помощь казакам. Не говоря уже о том, что Донскому корпусу было передано на десятки тысяч долларов медикаментов и разного госпитального имущества, что при главной поддержке американского Красного Креста содержались санатории для туберкулезных больных и целый ряд питательных пунктов ВЗС, где получали добавочное питание женщины, дети и
