Давид Ортенберг - Июнь-декабрь сорок первого

Уехал Высокоостровский с детским эшелоном на восток и вернулся из командировки лишь 27 ноября. А за неделю до того другой наш спецкор по Северо-Западному фронту - Викентий Дерман - рассказал мне такую историю:

- Был я третьего дня в политотделе армии. Меня обступили политотдельцы, спрашивают: "С вами ездил Высокоостровский, где он сейчас? Почему в газете публикуются теперь только ваши статьи, а его нет? Кто он такой?" Я рассказал все, что знал о Высокоостровском. Объяснил, что он сейчас выполняет другое задание, и в свою очередь спросил, чем вызван их повышенный интерес к нему? В ответ мне вручили пачку листовок. Смотрю на подпись: "Бат. комиссар Л. Высокоостровский". Вот, полюбуйтесь теперь и вы...

Викентий Иванович положил на мой стол желтоватого цвета листовку. У нее клишированный заголовок: "Боевой листок - красноармейская газета". Дата: 12 ноября 1941 года. В тексте утверждается, что Красная Армия разбита, сопротивление бесполезно. И под конец - призыв сдаваться в плен... во имя спасения России.

- Вот таким чтивом с самолета ночью была засыпана вся местность, объяснил мне Викентий Иванович.

Эта грязная листовка сочинялась, понятно, геббельсовскими подручными, но должна была она выглядеть как листовка, написанная кем-то из советских людей. Ход рассуждений гитлеровских пропагандистов нетрудно разгадать. Обычно каждые два-три дня в "Красной звезде" появлялись статьи и корреспонденции Высокоостровского с Северо-Западного фронта. Вдруг его имя исчезло с ее страниц. Что случилось? Убит он, ранен, уволен? Нет его - и все. "Надо этим воспользоваться", - решили они.

Такие листовки были для нас не в новинку. Всякие ставились под ними подписи. Изредка - действительных предателей Родины, а чаще - вымышленные или взятые, как говорится, напрокат из документов убитых или пленных наших соотечественников. Однако подпись корреспондента "Красной звезды" была использована таким образом впервые и, к слову сказать, единственный раз за все время войны.

Я взял листовку и спрятал в ящик письменного стола до возвращения Высокоостровского. Он вернулся, как уже сказано выше, через неделю. Я внимательно выслушал подробный его рассказ о нашей детворе. А в конце беседы протянул ему эту самую листовку:

- Читайте...

Читая ее, он все время менялся в лице - то белел, то краснел. Под конец взглянул на меня прямо-таки растерянно.

- Прочитали? Теперь пишите...

Он не дал мне закончить фразу:

- Что же писать, чего объяснять? Вы сами знаете...

Ему подумалось, что я требую официального объяснения.

- Не объяснение, а странички две для газеты. Высечь надо этих брехунов. Пойдет в номер...

Высокоостровский всегда писал быстро, а в этот раз молниеносно набросал пару страничек текста с метким заголовком "Мой фальшивый двойник". Вот этот текст:

"Со мной приключилась история, которая бывает только в старых легендах или сказках. У меня неожиданно появился двойник. В середине ноября фашистский самолет разбросал над нашими частями Северо-Западного фронта идиотскую листовку... В заголовке написано: "Положение на фронте". А под ним наворочена куча глупейшей и смрадной лжи. Подписана эта чепуха: "Бат. комиссар Л. Высокоостровский" - моим именем, уворованным в "Красной звезде".

Совершенно ясно, что этот мой двойник не поспел за мной ни в каких отношениях.

Во-первых, с 10 октября по 25 ноября 1941 года я находился в Сибири, командированный туда редакцией "Красной звезды". Во-вторых, я, настоящий Л. В. Высокоостровский, 4 ноября получил звание старшего батальонного комиссара, а он, мой двойник, продолжает именовать себя "бат. комиссаром".

В листовке все фальшиво от начала и до конца. Все - грубая подделка. В заголовке изображен какой-то гитлеровец в каске, который должен сойти за красноармейца. Дует он в трубу, какой никогда не было в Красной Армии. Эта труба явно срисована фашистами с пионерского горна. И флажок на ней ребячий, пионерский. Текст - сплошной подлог, подделка под русский язык, безграмотный перевод с немецкого. Попадаются такие фразы: "Подвозы теперь вполне недостаточны", "Это стоит нас сотни тысяч убитых и раненых и все окружение целых армий"... Только геббельсовский дурак может подумать, что русские примут это фашистское изделие за подлинную красноармейскую газету. Маскировка сделана так неуклюже, что никого она не введет в заблуждение.

Фашисты грабят у советского народа все, что можно украсть. Они воруют белье и одежду, сапоги, женские блузки. Но это впервые, кажется, они украли имя советского журналиста. Зачем им понадобился мой фальшивый двойник? Ясно: от хорошей жизни этого не сделаешь. Сознание слабости и толкает их на глупые проделки...

В Берлине папаша Геббельс врет оптом. На фронте его детки врут по мелочам.

Пусть теперь будет известно, какова истинная цена немецким листовкам".

Таким было "объяснение" нашего корреспондента, и стояла под ним не фальшивая, а настоящая подпись: "Старший батальонный комиссар Л. Высокоостровский".

30 ноября

Это был радостный день.

На первой полосе мы дали "шапку": "Доблестные войска 9-й и 56-й армий освободили Ростов-на-Дону от немецко-фашистских захватчиков. Сильнее удары по врагу! Смерть оккупантам!"

Ниже напечатано поздравление освободителям Ростова:

"ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ МАРШАЛУ

ТОВ. ТИМОШЕНКО

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮЖНОГО ФРОНТА, ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ ТОВ. ЧЕРЕВИЧЕНКО

Поздравляю вас с победой над врагом и освобождением Ростова от немецко-фашистских захватчиков.

Приветствую доблестные войска 9-й и 56-й армий во главе с генералами Харитоновым и Ремизовым, водрузившие над Ростовом наше славное советское знамя.

И. Сталин

Москва, 29 ноября 1941 г."

Это, можно сказать, - прообраз будущих поздравительных приказов Верховного главнокомандующего, которые появлялись время от времени в 1941-1943 годах и почти беспрерывно - в последующие два года войны. Сначала они были краткими, но постепенно видоизменялись - адресовались уже не только командующим фронтами и армиями, но и командирам корпусов, дивизий, даже отдельных частей, а позже - по просьбе А. М. Василевского - и начальникам их штабов. С 5 августа 1943 года, после освобождения Орла и Курска, загремели артиллерийские залпы салютов.

* * *

Но вернемся к последнему дню ноября 1941 года.

Почти вся вторая полоса газеты посвящена освобождению Ростова. Три колонки занимает обстоятельная статья "Как наши войска отбили у немцев Ростов-на-Дону". Это тоже "прообраз будущего" - тех обзоров, какие печатались потом в "Красной звезде" при освобождении Сталинграда, Орла, Киева...

Многие из наших коллег удивлялись, как "Красной звезде" удалось выступить с таким большим и содержательным материалом о боях за Ростов в один день с поздравительным посланием Верховного и сообщением Совинформбюро. Ведь оба документа поступили в редакции центральных газет почти в полночь. Секрет прост. В первый же день операции спецкоры наши сообщили нам, как она готовилась. На второй или третий день мы получили от них подробные сведения о прорыве обороны противника. В каждый из последующих дней поступили сообщения о продвижении 9-й и 56-й армий от рубежа к рубежу. По завершении же операции достаточно было передать лишь ее результаты и краткие выводы. К этому времени в редакции уже лежала почти готовая статья, смонтированная из предварительных "заготовок". Ее мы и опубликовали одновременно с официальными документами об освобождении Ростова.