Лев Соцков - Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России

Приложение: по тексту.

П. Федотов

Разослано: тов. Сталину тов. Молотову тов. Берия тов. Жданову тов. Маленкову тов. Микояну тов. Кагановичу тов. Вознесенскому тов. Булганину».

«Совершенно секретно

Министру иностранных дел

Я послал Вам записку, в которой просил разрешения связаться с американцами и выяснить их соображения относительно оказания помощи политическим деятелям, эмигрировавшим в последнее время из находящихся за железным занавесом стран, в деле сохранения подпольных связей в указанных государствах.

Я провел сегодня совещание, на котором мы рассмотрели наше собственное отношение к этому делу. Теперь я хотел бы знать, одобрите ли Вы в принципе поручение организации «С»4 изучить вопрос о том, какой аппарат потребуется для ведения тайной пропаганды в странах железного занавеса и каковы будут первоначальные расходы, связанные с организацией такого аппарата.

Вопрос о том, насколько далеко нам следует заходить в нашей пропаганде после того, как аппарат будет уже создан, требует специального рассмотрения и не является особенно спешным.

Высказано мнение, что можно будет эффективно использовать этот аппарат для того, чтобы сеять раздоры и недоверие друг к другу внутри коммунистической машины, распространяя слухи о соперничестве между отдельными представителями коммунистического режима и об их вероломстве по отношению к своему же режиму.

Можно было бы также посеять недоверие между коммунистическими правительствами отдельных стран-сателлитов и коммунистических движений этих стран с их русскими хозяевами.

Следовало бы также использовать движение национальных меньшинств, недовольство советскими торговыми соглашениями и т. п. Еще одним объектом нашей деятельности могло бы быть возбуждение недовольства в вооруженных силах стран-сателлитов и в тайной полиции, а может бьггь, и в русских войсках, дислоцирующихся в странах-саттелитах.

Деннис Хили5 считает необходимым поддерживать антикоммунистические настроения в странах-сателлитах путем подпольной пропаганды. Мы же придерживаемся того мнения, что поскольку мы не можем оградить оппозицию в этих странах от правительственных преследований, нам ничего не следует предпринимать и для поощрения ее подрывной деятельности. Хили считает необходимым разъяснять оппозиции, что она не может рассчитывать на какую-либо помощь и что подпольная деятельность должна ограничиться лишь пропагандой для того, чтобы не заглохла истинная вера. С другой стороны, убеждения современной оппозиции в странах-сателлитах могут поколебаться под воздействием коммунистической пропаганды. Но если будет решено заняться подпольной пропагандой, нам придется обсудить отдельно с организацией «С» вопрос о том, следует ли для этого использовать известных политэмигрантов, уже имеющих связи (некоторые полагают, что знакомство этих эмигрантов с условиями в их собственных странах и их связи там, если таковые вообще имеются, представляют собой лишь иллюзорную ценность). И не будет ли тот факт, что они являются такими политическими фигурами, которые захотят до известной степени блистать на авансцене, способствовать их болтливости. Все это, однако, может быть решено позднее и не затрагивает принципиального решения, о котором я сейчас прошу Вас.

Я полагаю, что это решение, в сущности, зависит от того, как Вы оцениваете состояние наших отношений с русскими. Начальники штабов и, насколько мне известно, некоторые из Ваших коллег считают, что для нашей безопасности существенно важно принять любые возможные меры для того, чтобы помешать консолидации режимов стран-сателлитов.

В этом вопросе нам не только следовало бы пойти на такую подпольную пропаганду, о какой говорилось выше, но поощрять саботаж, пассивное и даже активное сопротивление хотя бы лишь для того, чтобы ставить русским палки в колесах.

Я лично не пошел бы так далеко, хотя и считаю, что все, что может быть сделано для создания внутренних осложнений по ту сторону железного занавеса, вероятно, поколеблет позиции коммунистов, заставит их принять оборонительную тактику и ослабит их стремление увеличить свое влияние в Западной Европе.

Парламентский заместитель министра6 считает, что мы больше потеряем от напряженности международных отношений, которая явится следствием таких мероприятий, чем выиграем от ослабления коммунистических режимов, которое может произойти в результате этого. Он предпочитает воздержаться от всего, что может быть расценено как “вмешательство во внутренние дела, до тех пор, пока не будет достигнут полный успех в проводимой нами консолидации Запада или пока не станет ясной советская политика”. Он полагает, что русским тогда будет труднее, а не легче достигнуть «модус вивенди» с нами, потому что если их собственная орбита будет непрочна, то они не посмеют подвергнуть риску свои отношения с Западом.

Я хочу привести еще один аргумент в пользу создания осложнений по ту сторону железного занавеса, заключающийся в том, что, по имеющимся сведениям, противники коммунизма в Германии и Западной Европе полагают, что русские выигрывают в «холодной войне», и они, противники коммунизма, обескуражены неспособностью Америки и Запада принять эффективные контрмеры. Их бы очень окрылило, если бы появились признаю! внутренних осложнений за железным занавесом.

Во всяком случае, я надеюсь, что Вы не откажите в принципиальном разрешении приступить к изучению и составлению предварительных планов и смет по организации аппарата для ведения подпольной пропаганды, о чем я просил выше. Потребуется по меньшей мере шесть месяцев, чтобы создать такой аппарат, и я сильно сомневаюсь в том, следует ли нам брать на себя риск оттяжки подобных предварительных шагов. Мы, конечно, доложим Вам, когда предварительное изучение будет закончено, и, бьггь может, тогда Вы пожелаете посоветоваться с Вашими коллегами.

Гектор Макнейл

21 апреля 1948 г.»

В свете такого рода политических установок задачи английской разведки в странах Восточной Европы и функции ее сотрудников на конкретных участках работы, скажем Гибсона в Чехословакии или его брата в Румынии, становятся еще более понятными.

Персона нон грата

В феврале 1947 года после длительной болезни скончалась супруга Гибсона. Обстоятельства сложились так, что окружающим, но, очевидно, не ему самому, оставалось только удивляться непредсказуемой линии жизненных совпадений: он опять остановил свой выбор на эмигрантке из России. Но это личные дела, а служба требовала от него полной отдачи, время было горячее и работы много.