Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди
Я не мог не внять его настояниям, хотя и боялся стеснить Гаябабу. Но последний успокоил меня, и я поселился у него. Все члены его семьи приняли меня весьма радушно.
Браджкишорбабу прибыл из Дарбханги, а Ранджендрабабу – из Пури. Браджкишорбабу не был уже тем бабу Браджкишором Прасадом, которого я встретил в Лакнау. На сей раз он меня поразил своей скромностью, простотой, добротой и исключительной верой, так присущей бихарцам. Мое сердце наполнилось радостью. Меня приятно удивило уважение к нему вакилов Бихара.
Вскоре я почувствовал, что подружился с этими людьми на всю жизнь. Браджкишорбабу ознакомил меня с положением в Бихаре. Он имел обыкновение вести дела бедных арендаторов; сейчас у него было два таких дела. Выигрывая подобное дело, он чувствовал удовлетворение от сознания, что делает что-то для бедняков. Конечно, он не отказывался от гонорара. Адвокаты считают, что если они не будут брать денег у клиентов, то им будет не на что жить и они не смогут оказывать действенную помощь беднякам. Размеры гонораров вакилов и адвокатов в Бенгалии и Бихаре поразили меня.
– Мы дали такому-то десять тысяч рупий за консультацию, – рассказывали мне.
Гонорар в любом случае был не меньше четырехзначной цифры.
Я мягко упрекнул их за это. Они выслушали меня и не спорили.
– Ознакомившись с делами, – сказал я, – я пришел к заключению, что нужно совершенно отказаться от обращения в суд. От этого мало толку. Там, где райят угнетен и запуган, суд бесполезен. Действительным облегчением для него будет избавление от страха. Мы не можем успокоиться, пока не изгоним тинкатия из Бихара. Я думал уехать отсюда через два дня, но теперь вижу, что для выполнения всей работы необходимо два года. Я готов посвятить делу два года, если потребуется. Но мне нужна ваша помощь.
Браджкишорбабу отнесся к моим словам исключительно хладнокровно.
– Мы готовы оказать вам посильную помощь, – тихо сказал он, – но скажите, пожалуйста, какого рода помощь потребуется?
Мы обсуждали этот вопрос до полуночи.
– Ваши юридические познания мне мало понадобятся, – сказал я. – Мне нужны клерки и переводчики. Возможно, придется сесть в тюрьму. Но в той же степени, в какой мне хотелось бы, чтобы вы пошли на риск, вы свободны поступать, как вам угодно. Само по себе превращение вас в клерков и отказ от вашей постоянной профессии на неопределенный срок уже большое дело. Мне трудно понимать местный диалект хинди, и я не могу читать газеты на кайтхи или урду. Я хотел бы, чтобы вы переводили их для меня. Мы не в состоянии оплачивать эту работу. Ее надо делать исключительно ради любви и духа служения.
Браджкишорбабу сразу понял меня и стал, в свою очередь, расспрашивать меня и всех присутствующих, чтобы выяснить, как долго будет нужна их помощь, сколько человек потребуется, должны ли будут все работать одновременно или по очереди и т. п. Вакилов он расспрашивал, на какие жертвы они готовы пойти.
Наконец они заверили меня:
– Столько-то человек из нас будут делать все, что вы потребуете. Некоторые будут работать с вами столько времени, сколько вам понадобится. Мысль о том, что надо быть готовым сесть в тюрьму, – нечто новое для нас. Мы постараемся примириться с ней.
XIV. Лицом к лицу с ахимсой
Я поставил себе целью обследовать положение крестьян в Чампаране и вникнуть в их жалобы на плантаторов индиго. Для этого мне необходимо было переговорить с тысячами райятов. Но предварительно я счел нужным узнать, что говорят плантаторы, и повидаться с правительственным комиссаром округа. Я получил возможность встретиться с обоими.
Секретарь ассоциации плантаторов не стесняясь заявил мне, что я лицо постороннее и не должен вмешиваться в отношения между плантаторами и их арендаторами. Если же у меня имеются какие-нибудь предложения, то я могу представить их в письменном виде. Я вежливо ответил, что не считаю себя посторонним и обладаю полным правом изучать положение арендаторов, если они пожелают, чтобы я этим занялся.
Комиссар округа, которому я нанес визит, попытался припугнуть меня, предложив немедленно покинуть Тирхут.
Я ознакомил своих товарищей по работе со всеми этими обстоятельствами и предупредил, что правительство, возможно, постарается помешать моей деятельности и арестует меня раньше, чем я предполагаю. Далее я указал, что если мне предстоит арест, то лучше будет для дела, если арест произойдет в Мотихари или, пожалуй, в Беттиа. А потому целесообразно, чтобы я поскорее перебрался в один из этих пунктов
Чампаран – район в округе Тирхут, а Мотихари – его центр. Дом Раджкумара Шуклы находился поблизости от Беттиа, а крестьяне – коти, арендовавшие землю в окрестностях, были самыми бедными в этом районе. Раджкумар Шукла хотел, чтобы я посетил их. Я также очень хотел этого.
В тот же день я отправился в Мотихари вместе со своими спутниками. Дом бабу Горакха Прасада, где мы остановились, превратился в караван-сарай. Мы с трудом разместились в нем. В тот же день мы узнали, что в шести милях от Мотихари один арендатор подвергся жестокому обращению со стороны плантатора. Было решено, что на другой день я и бабу Дхаранидхар Прасад поедем к нему. Утром мы отправились на слоне к месту происшествия. Кстати, в Чампаране слон такое же обычное средство передвижения, как повозка, запряженная буйволами, в Гуджарате. Не проехали мы и половины пути, как нас нагнал курьер, посланный начальником полиции, и передал мне от него поклон. Я понял, что́ это означает. Предложив Дхаранидхарбабу продолжать путь к месту назначения, я пересел в наемную коляску, на которой приехал курьер. Тогда он передал мне предписание оставить Чампаран и доставил меня обратно. Когда от меня потребовали расписки в получении предписания, я написал, что не согласен с этим требованием и не намерен уезжать из Чампарана, пока не закончу обследования. В ответ на это он вручил мне повестку, приглашавшую явиться на следующий день в суд в качестве обвиняемого в том, что я отказался подчиниться приказу выехать из Чампарана.
Всю ночь я писал письма и давал бабу Браджкишору Прасаду необходимые инструкции.
Весть о моей высылке и вызове в суд распространилась с быстротой пожара. Мне сообщили, что в Мотихари в этот день происходили невиданные доселе события. Дом и двор Горакхбабу были наводнены народом. К счастью, я закончил ночью все свои дела и мог разговаривать с толпой. Мои сотрудники оказали мне здесь большую услугу. Они регулировали движение толпы, которая следовала за мною по пятам.
Между должностными лицами – коллектором,
