Михаил Калашник - Испытание огнем

Никогда не забыть радушия, с которым встречало советские войска польское население. Эти встречи превращались в подлинные манифестации братской дружбы между поляками и советскими воинами.

Каждый вечер редактор армейской газеты "Фронтовик" подполковник А. Чурносов вместе со сводкой Совинформбюро приносил мне принятые по радио приказы Верховного Главнокомандующего о новых и новых победах советских войск. Тексты поздравительных приказов одновременно принимались по радио в дивизиях и полках. Несколько раз в приказах среди отличившихся в боях за освобождение польских городов назывались и войска нашей армии. Во всех таких случаях солдатам, сержантам и офицерам в тот же день вручались благодарственные письма. Там, где позволяли условия, вручение таких писем производилось в торжественной обстановке. Хотя церемония порой занимала много времени, в моральном плане это с лихвой окупало себя.

В войсках горячо обсуждалось сообщение Совинформбюро о потерях противника и трофеях войск 3, 2, 1-го Белорусских, 1-го и 4-го Украинских фронтов за время наступательных боев с 12 по 24 января. Лаконичный перечень цифр говорил о многом. Только за двенадцать дней наступления пяти наших фронтов противник потерял убитыми и пленными 380 тысяч солдат и офицеров, 592 самолета, 2995 танков и самоходных орудий, 7932 артиллерийских орудия, 7386 минометов, 26 019 пулеметов, 34019 автомашин. Наибольшие потери в людях и боевой технике гитлеровцы понесли на главном направлении - в полосе наступления 1-го Белорусского фронта.

Я был очевидцем того, с каким восторгом солдаты слушали чтение сводки. Когда агитатор умолк, послышались возгласы:

- Теперь-то уж гитлеровцам не оклематься!

- Их песенка спета!

- Одним словом - Гитлер капут!

Восторженное настроение воинов было понятно каждому. И все же мудро заметил тогда один из пожилых сержантов:

- Капут-то оно капут, а успокаиваться, однако, рановато. Немало еще придется нам повозиться с этим сбродом. Хотя и отступает фашист, но будет еще крепко огрызаться...

* * *

В первых числах февраля на заседании Военного совета командующий армией Ф. И. Перхорович (с 27 января - уже генерал-лейтенант) приказал начальнику штаба Григорию Сергеевичу Лукьянченко доложить предварительные результаты наступления армии за семнадцать дней - с 15 по 31 января.

Нам было чем гордиться. Войска армии за это время освободили около восьми тысяч квадратных километров польской территории. Ежесуточный темп наступления составлял в среднем 19 километров. Было уничтожено свыше 17 000 вражеских солдат и офицеров и 5680 захвачено в плен. Разбито 647 орудий и минометов, 1159 пулеметов, 44 танка и самоходных орудия, 1069 автомашин и тягачей. Захвачено 1098 орудий и минометов, ИЗО пулеметов, более 5000 винтовок и автоматов, 1506 автомашин и мотоциклов, 160 складов с вооружением, продовольствием и обмундированием.

- Цифры, как видите, убедительные, - с удовлетворением заметил командующий. - Полагаю, будет полезно ознакомить с ними войска, - взглянул он на нас с членом Военного совета И. Н. Королевым.

Штаб и политотдел в тот же день подготовили и направили в войска соответствующий материал. Это была действенная и конкретная помощь командирам, политорганам, партийным и комсомольским организациям, а в особенности ротным и взводным агитаторам.

* * *

Мы вступили в Германию, в логово врага. Сознание, что бои развернулись уже на немецкой земле, умножало энтузиазм войск.

- Наконец-то дошли. Теперь не так уж далеко осталось и до главного осиного гнезда, - говорили солдаты.

Этой своей уверенностью и радостью многие и многие из них делились в письмах с родными и близкими: сражаемся на территории Германии!

В порыве чувств солдаты, прежде чем запечатать письмо, нередко читали его товарищам. Ко мне, например, подошел однажды боец Иван Полагин.

- Товарищ полковник, вот я домой написал... Посмотрите, нет ли чего лишнего...

"Дорогие мои родители и сестры! - прочитал я. - Пишет вам ваш сын и брат - красноармеец, пишет из Германии. Скажите об этом всем родным и односельчанам. Пусть знают, что мы, ваши сыны и братья, идем победителями по немецкой земле, воюем в немецких городах и селах. Мы идем на Берлин, и путь остался не такой уж далекий. Много мучил нас проклятый фашист, но теперь он получит за все сполна. С радостью сообщаю также вам, что я отличился уже в боях на немецкой земле и награжден медалью "За отвагу".

- Что ж, хорошо написали, все правильно, - сказал я, возвращая письмо. Мельком взглянул на адрес: Семилукский район Воронежской области.

Строки солдатского письма так крепко врезались в память, что после я легко восстановил его содержание, заглянув в свою тетрадь.

Армейская и дивизионные газеты много писали в те дни о необходимости усиления бдительности и дальнейшего укрепления дисциплины, непрестанного наращивания ударов по врагу.

Глава пятая.

Крах фашистского рейха

Шнейдемюль

В начале февраля 1945 года поступил приказ командующего фронтом Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: нам и нашим соседям (3-й ударной и 61-й армиям, 1-й армии Войска Польского и 2-му гвардейскому кавкорпусу) немедленно развернуть войска фронтом на север. Этим маневром предполагалось оградить главные силы фронта, выдвигавшиеся к Одеру, от возможных ударов противника со стороны Восточной Померании. Одновременно нашему 125-му стрелковому корпусу под командованием генерал-майора Андрея Матвеевича Андреева и частям усиления было приказано сменить войска 89-го стрелкового корпуса 61-й армии, несколько дней назад окружившие город Шнейдемюль, и довершить разгром вражеского гарнизона. Смена войск была произведена в ночь на 3 февраля.

В район Шнейдемюля, в политотдел 125-го стрелкового корпуса, я приехал на рассвете. Попросил дежурного разбудить начпокора полковника Алексея Ильича Колунова.

- А он не спит, товарищ полковник, - ответил дежурный, худощавый, узкоплечий капитан. - Сегодня у нас все бодрствуют. Не до отдыха. Минут сорок назад товарищ Колунов звонил сюда из шестидесятой, от подполковника Погорелого.

- Когда же он вернется?

- Не могу знать. Из шестидесятой, он говорил, заедет еще к артиллеристам, к генералу Зражевскому, в артиллерийскую дивизию прорыва.

- Ну а комкор на месте?

- Да, командир корпуса на капе.

В 125-м стрелковом корпусе меня интересовала не только партийно-политическая работа. По заданию Военного совета я должен был ознакомиться с размещением войск, проверить, установлена ли связь между стрелковыми соединениями и частями обеспечения. Такого рода задания я, мой заместитель полковник Ф. А. Клековкин и начальники отделений политотдела получали довольно часто.