«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов
Состояние духа и дисциплины в нашем флоте
Вот у нас недавно была война. Она создала множество действительно военных типов. Вот случай вернуть упущенное и цепляться за драгоценный материал. Что же у нас произошло? Некоторым судам не дали даже высадиться в порту. Прямо с корабля на железную дорогу и по домам! – и сейчас же заместили серенькими мужичками. И по сейчас многие просятся обратно, но прием их зависит от желания командиров судов, и большинству отказывают. Очень немногие командиры любят сверхсрочных. Это элемент задорный, беспокойный и с претензиями. Куда спокойнее с безгласными, тихими новобранцами; они покорно повинуются всякому начальству. Вот какое наше военное воспитание! Люди, сражавшиеся в Порт-Артуре и под Цусимой, испытанные и показавшие себя, рассеяны по всей России.
Офицеры по большей части, конечно, остались на службе. Но и тут незаметно сознательного отношения к сохранению боевого материала, который нам дала война. Война была неудачная, поэтому ее участники не пользуются особенным престижем. А наша молодежь! Позаботились ли мы о том, чтобы выдвинуть скорее образованных под снарядами офицеров, чтобы в будущем флот оказался в надежных руках. Ведь молодежь больше училась на войне, нежели старшие чины, она более восприимчива, они более надежные военные, чем их старшие товарищи, и подают блестящую надежду на будущность, лишь бы их выставить вперед…
Следующий вопрос. Каков дух и сплоченность наших строевых частей? Вопрос о нравственной подкладке дисциплины, о взаимном знакомстве и доверии на практике сводится к правилам прохождения службы личного состава.
В 1885 году появилось знаменитое Положение о морском цензе. Закон этот до последних дней подвергался сильнейшим нападкам, и он действительно принес сильнейший вред нашему флоту. Дело в том, что составители его были люди не военные и не строевые. Центр флота – боевой корабль. Его существование только оправдывает бытие Морского ведомства. Положение же о морском цензе смотрит на флот из окон Главного Адмиралтейства, и оттуда получается совершенно обманчивая перспектива.
Ни один параграф не отражает интересов корабля. Вози всех по очереди путешествовать с образовательной целью. Вот в коротких словах весь смысл положения о цензе. Погнались за образованием и совершенно забыли о воспитании. Это чисто штатский взгляд на вещи. Вообразили, что если человека обучить всем отраслям военно-морского искусства, то он уже и военный. Число плаваний составляло карьеру, и каждый приискивал себе путь повыгоднее для собирания ценза, кочуя без зазрения совести с судна на судно. Большинство руководилось чисто эгоистическими и личными соображениями. Корабли были без всякой внутренней связи. Командиры беспрестанно менялись. С кораблем не успевали познакомиться, не то чтобы полюбить его. Нижних чинов даже в лицо не знали. С товарищами по кают-компании не успевали сдружиться.
Вместо сплоченности офицеры считали дни до окончания ценза, а нижние чины – до выхода в запас. Можно себе представить, как все это отразилось на дисциплине, на взаимном доверии и на престиже власти. Редко какой командир или адмирал пользовался любовью и доверием подчиненных. Прочтите любой дневник или записки молодого офицера за время войны. Основная тема каждой из них – насмешливое, неприязненное осуждение начальства, ироническая критика каждого его движения. И это вовсе не вызывалось обстоятельствами войны. Тут начальство вовсе не так уж плохо распоряжалось.
Составители [Положения] вообразили, что они в Главном Адмиралтействе занимают главное положение во флоте, и что то учреждение наиболее компетентно судит о свойствах личного состава, в которое стекаются все бумажные сведения о последнем. Но они сильно ошиблись. Центральное положение во флоте занимает строевой корабль, оттуда и качества людей гораздо виднее. Однако Положение о морском цензе отважилось поручить всю оценку и все распределение личного состава канцелярии Главного Морского Штаба. Результат получился, какой следовало ожидать. Главный Штаб офицеров не знает, он их не видит, с ними не служит. Ему приходится ограничиваться бумажными сведениями.
Наивная простота бумажной оценки располагает к шуткам. В самом деле, что же канцелярия может делать? Имеются длинные списки с ничего не говорящими фамилиями. Имеются аттестации начальников, вовсе не заинтересованных в даче строгой и точной оценки. Часто даже хвалят человека, чтобы от него избавиться.
Остается послужной список и цензовый лист. Но эти данные нисколько не обрисовывают личности. В результате огромное большинство служащих оказывается обезличенными. Исчезновение значения личности в служебной карьере нашего офицерства очень скоро отразилось на его деятельности. Практическим следствием нового закона было массовое бегство из флота. Способные и деятельные люди хуже всего переносят обезличение. Осталась молодежь и люди менее чувствительные к общему делу. Из таких людей и составился элемент руководителей и вождей нашего флота.
Дальнейшее поведение нашего личного состава отличалось полной апатией к общему делу. Работали настолько, насколько это было нужно для достижения индивидуальных целей, а на благополучие флота все махнули рукой. Сознавали, что ничего не поделаешь. Корабли и вообще вся материальная часть скверная, команда и офицеры на них временные, друг другу чужие, начальники без всякого престижа, вся обстановка обучения бутафорская, судьба каждого точно предопределена параграфами списков – вот условия, при которых наш флот цензовал, утешая себя надеждой, что авось войны не будет. Усилия отдельных лиц пропали бесцельно.
О воспитании воинского духа и военного сознания в такой среде говорить, конечно, нечего. После обезличения строевого состава его роль все больше отодвигалась на задний план, пока не сошла до общего уровня значения труда в нашем отечестве. Дикие народы отличаются неспособностью оценить такую отвлеченную величину, как работу умственную. Деньги им кажутся несравненно ценнее. Об оценке труда по его значению для окружающих и его влиянию на исход дела малоразвитые люди понятия не имеют. Готовы вознаградить лишь тяжесть усилий и их продолжительность. У нас в России детская оценка ценностей есть один из главных тормозов нашему развитию. Но во флоте могли бы преобладать более интеллигентные взгляды.
Надо сказать, что военный флот с его сложной организацией есть пробный камень для культурности обладающего им народа, так что
