Василий Голубев - Во имя Ленинграда

- "Тридцать третий", вас вижу, я вышел восточнее пять-шесть километров, подхожу.

Но не успели мы собраться, как одновременно с двух сторон две четверки ФВ-190 пошли в атаку.

Капитан Цыганов первый своей парой успел довернуть и, рискуя быть сбитым, пошел в лобовую. "Фоки" с большой дистанции открыли огонь. Цыганов, используя скрытое скольжение, уклонился от пушечных трасс, сумел дать прицельную очередь, и стервятник закончил свое существование. Гибель одного не остановила врага. Разделившись на пары, противник начал яростные атаки с разных сторон. Мы с трудом отбивали, их, оберегая бомбардировщики. В этот момент как снег на голову сверху свалилось звено Костылева. Теперь уже "фокке-вульфы" вынуждены сами отбиваться и отходить.

Пролетая западнее острова Лавенсари, я услышал команду Ракова: "Двадцать пятый, быстрее на остров, у тебя за самолетом бензиновая струя". Левый ведомый из первой тройки Пе-2 повернул к аэродрому Лавенсари.

Не успел он удалиться на два-четыре километра от нас, как два ФВ-190 потянули в его сторону.

Не называя позывного, я дал команду:

- Егор, прикрой всем звеном "Двадцать пятого" до посадки.

- Понял! - ответил Костылев и кинулся наперерез вражеским истребителям.

Помощь его была своевременна. "Фокке-вульфы", увлекшись легкой добычей, проглядели "лавочкиных", и Егор почти в упор сбил одного из них. И сразу доложил:

- "Тридцать третий"! Один сбит, "пешка" (так мы называли в шутку самолет Пе-2) заходит на посадку. Сейчас догоню.

Но догнать он не успел. На пути, в районе южнее острова Биорки, он разогнал группу финских истребителей "брустер", спешивших на перехват нашей группы. Но увеличить счет сбитых в этой схватке самолетов врага его звену не удалось, кончился боезапас.

Трудное боевое задание завершилось успешно. Наша десятка надежно прикрыла пикирующие бомбардировщики, уничтожившие крупный транспорт в сильно защищенном порту Котка. Не имея численного равенства с истребителями противника, мы без потерь сбили четыре самолета (три ФВ-190 и "фиат"). Теперь боевой счет полка дошел до 299. Настала очередь и трехсотой победы.

Разбор этого боевого задания был проведен в присутствии всего летного состава полка. Сразу после разбора я послал срочное ходатайство о снятии судимости с Костылева и восстановлении его в воинском звании капитана.

В этом представлении были указаны все боевые успехи за период пребывания краснофлотца Костылева в полку, и особенно в выполнении задания при потоплении крупного вражеского транспорта в порту Котка.

В этот напряженный день к себе в каморочку я вернулся около одиннадцати часов вечера. Усталость была велика. Но радовали успехи дня и то, что трехмесячное лечение травами и корешками оказалось успешным. Почти полностью исчезли боли под ложечкой и в правом подреберье, стал лучше аппетит, прекратились кошмарные сны. Неужели и я, как вся страна, перешел на второе дыхание и твердо продолжаю путь к финишу? Спасибо вам, дорогие старушки, за те знания и житейский опыт, которых иной раз не хватает и дипломированным медикам. В знак сегодняшней победы и некоторого улучшения здоровья позволил себе за ужином выпить положенную норму водки. А сейчас нужно посидеть, подумать о завтрашнем дне.

Раздеваясь, я увидел любительскую семейную фотографию, вделанную в картонную, стоящую уголком рамочку. Мне казалось, что десятимесячная Галочка смотрит и боится меня. А рядом с фотографией - мой квартирант Василий Иванович спокойно ждет положенный ему сухарик и глазами-бусинками следит за моей рукой. Пришлось сразу достать из кармана белый сухарь, положить на стол и пригласить зверька к ужину...

- На, глазастый, кушай, а если сил хватит, тащи сухарь на подоконник за штору.

И он, как будто понимая сказанное, забегал вокруг сухаря, силясь утащить его. Но сил не хватило. Я взял сухарь, положил за шторку, куда и шмыгнул мышонок.

Сев на стул, несколько минут я молча смотрел на фото дочери. Мысли унесли меня туда, где Галочка да, наверное, и отец с матерью, и Сашенька уже спят. Я достал из рамочки фотографию и красными чернилами написал:

"Милая доченька, за твое будущее сегодня уничтожил еще одного гада". Положив ручку, вслух сказал:

- Теперь на твоем фото будут записаны все мои победы над врагом.

Теперь, через много лет, когда ты стала пенсионером, а я имею внуков и правнуков, могу рассказать, что под огонь пушек командира гвардейского истребительного полка, Героя Советского Союза попал и командир лучшего, 2-го полка 54-й эскадры майор Эрих Рудоффер, награжденный за 176 побед высшей наградой Германии - Рыцарским Крестом с дубовыми листьями и мечами.

Но смерть миновала его, над Финским заливом на высоте 700-800 метров он покинул самолет на парашюте и оказался в воде недалеко от берега. Счастливца подобрали финские рыбаки и доставили на аэродром, где в этот день он отпраздновал свое поражение и новое награждение.

Счастливая звезда светила Рудофферу до конца войны. На его счет было записано 222 победы. Он 19 раз покидал самолет с парашютом, имел ранения. Возможно, не раз скрещивались наши огненные трассы. Но узнать об этом можно было бы только при личной встрече.

За дверью послышались шаги. Вошел начальник штаба майор Бискуп.

- Простите, что поздно, нужно сегодня отправить несколько срочных документов. Ночью связной самолет отвезет их в Новую Ладогу.

- Давайте, Петр Игнатьевич, подпишу.

Майор Бискуп взял подписанные документы, вздохнул, сел на табуретку, повернул в свою сторону рамочку с фотографией.

- Симпатичный ребенок. Вопреки народному бедствию растет и будет расти новое поколение. А у нас с Диной пока детей нет и, наверное, не будет, - с грустью сказал Бискуп.

Прощаясь, он задержал мою руку.

- Василий Федорович, помогите мне быстрее освоить самолет и войти в боевой строй.

- Я, Петр Игнатьевич, способности старого гангутца знаю, помню и лихую вашу штурмовку в сорок втором году неприступного, как вам казалось, аэродрома Гатчина. Но, откровенно говоря, предпочел бы иметь хорошего штабника, а не летчика. Работа эта большая, трудная. Штаб цементирует весь уклад наземной жизни в авиации, готовит победу в воздухе. И сочетать штабную нагрузку с систематическими полетами на боевые задания могут немногие. У нас есть способные сошедшие с летной работы офицеры, обладающие склонностями к штабной службе, а их посылают на тыловые должности. Беритесь как следует за работу штаба, а в боевой строй я вас введу чуть позже, как закончим этот кропотливый период с последним пополнением. Кстати, могу сообщить, что сегодня майор Шмелев умело отбил нападение ФВ-190, атаковавшего меня с удобной позиции. А надеяться, Петр Игнатьевич, что летчиков со слабыми нервами и желающих во что бы то ни стало сохранить себя невредимыми в полку не будет, нельзя. Слетал я дважды с молодежью и один раз с Банбенковым и заметил, что наш новый комэск в строю группы стремится занять место там, где его самолет прикрыт идущим сзади, а не там, откуда лучше наблюдать за воздушной обстановкой. А вот младший лейтенант Зайцев, кажется, оправдывает свою фамилию. Как только сделаешь резкий маневр без предупреждения по радио, бросается под строй или во внутреннюю сторону разворота. Летает этот пилот напряженно, видимо, боится внезапной атаки. А на земле он выглядит смельчаком, да и "Ла-5" владеет хорошо.