Курт Мейер - Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945

Ближе к вечеру мы проследовали через Компьень. Долог был путь от Компьеня 1940 года до Компьеня 1944 года. Дорога в 1944 году вела в большой лагерь военнопленных. Куда– то она приведет из него?

Лагерь произвел на нас огромное впечатление. Колючая проволока тянулась так далеко, как мог проследить взгляд. Прежде чем попасть внутрь, мы должны были пройти через двое внешних ворот, которые охраняли скучающие американские солдаты. Нас немедленно доставили к коменданту лагеря, который дотошно допрашивал нас, каждого в отдельности. Меня записали как полковника Мейера из 2-й танковой дивизии. Моя учетная книжка считалась утерянной американцами в Намюре. Комендант лагеря оказался старым берлинцем, чья адвокатская контора была на Курфюрстендамм и который эмигрировал в Америку в 1930-х годах.

После беседы по широкому кругу вопросов я был назначен помощником коменданта, и меня попросили присматривать за офицерским контингентом лагеря. Мне вместе с Вагнером и Аумюллером выделили маленькую комнату, и мы были счастливы, что у нас был свой угол. В качестве первоочередной задачи мы определили проведение тщательного обследования на следующее утро. Лагерь был разделен на три отделения, и в нем было несколько тысяч человек. В качестве помощника коменданта я мог без проблем передвигаться от отделения к отделению в поисках товарищей.

Во время первого своего обхода помещений рядового состава я встретил фельдфебеля из 1-й парашютно-десантной дивизии. Он посвятил меня в секреты лагеря, который кишел шпионами и предателями. Осторожность была здесь девизом!

Не прошло много времени, как во все части лагеря проникли наши люди. Для будущего побега организовали систематическое пополнение запасов продуктов питания, которые распределялись между различными бараками. Мы даже стали счастливыми обладателями компаса. Лейтенанту Вагнеру удалось сохранить его, несмотря на всяческие обыски. Все упиралось в способ побега. Достали даже перевязочный материал. Врач из парашютистов примкнул к нашей группе и хотел попытаться бежать вместе с нами.

Однажды в лагерь привезли несколько сот пленных, захваченных в боях под Ахеном. Они сообщили нам последние новости из Германии. Среди этих пленных были и солдаты из дивизии «Лейбштандарт», которые рассказали мне о том, что стало с моей 12-й танковой дивизией. Я был потрясен, когда услышал об убийстве своего верного товарища Вальдмюллера. Штурмбаннфюрер СС Вальдмюллер пал жертвой партизан маки 9 сентября у Босс-Боде в 10 километрах к северо-западу от Вильсальма. Партизаны протянули через дорогу проволоку. Вальдмюллер и его водитель были сбиты с мотоцикла. Оба они были серьезно ранены, а затем их, как крыс, утопили в заполненном водой рву. Храбрый оберштурмфюрер Хаук нарвался на фугас, который был подорван партизанами из-за кустов, и получил серьезные ожоги.

Судя по другим сообщениям от солдат, 12-я танковая дивизия СС находилась на отдыхе и пополнении в районе Плеттенберга в Зауэрланде. К этому времени подготовка нашего побега шла полным ходом. Мы знали, что для того, чтобы наш план увенчался успехом, нам нужно было много работать, продумывая до мелочей всего его детали. Время было дорого; мы ожидали, что через несколько дней нас куда-то переведут, чтобы освободить место для новых партий захваченных в плен немецких солдат.

7 ноября около 17.00 у меня состоялся в высшей степени интересный, но не очень приятный разговор с комендантом лагеря. Я встретил его в коридоре наших бараков и был поражен, когда он совсем по-свойски затащил меня в угол и начал следующий разговор: «Господин полковник, вы можете оказать мне большую услугу, выполнив одну мою просьбу. Я оказался в очень неприятной ситуации». Крайне удивленный, я пообещал ему свою помощь, но понятия не имел, что же произошло. «Мне только что доложили, что в лагере находится офицер СС высокого ранга, – сказал комендант. – Мне было бы в высшей степени неприятно, если бы в моем лагере действительно оказался такой человек!»

Вот оно что! Так и есть! Слава богу, освещение было таким слабым, что свежеиспеченный американец не видел цвета моего лица. Удивление было полным. Мой язык стал как свинцовый. Я должен был сохранять спокойствие, полное спокойствие! Глубоко вздохнув, я пообещал коменданту свое содействие и спросил фамилию этого эсэсовского офицера и как он выглядит. Ответ был примерно таким: «Ну, я не знаю, как его фамилия. Я не знаю и как он выглядит. Знаю только, что он лихо отдает честь и все улыбаются, когда он проходит по лагерю».

Заверив его, что займусь этим делом, я спокойно попрощался и исчез в своей комнате. Ну и удивились же Вагнер и Аумюллер, когда я рассказал им, что обещал заняться поисками самого себя и передать себя в руки коменданта лагеря!

Мы быстро договорились совершить попытку побега на следующий же день. Лейтенанты Аумюллер, Вагнер и фельдфебель Мюллер также примут в этом участие. 8 ноября мы в качестве лесорубов собрались у ворот лагеря. Мы собирались начать длинный путь обратно в Германию из лесов Компьеня.

Нам не повезло. Лесорубов требовалось совсем мало. Разочарованные, мы поплелись обратно в бараки. Около 11.00 меня вызвали к коменданту лагеря. Я сказал несколько прощальных слов своим приятелям и последовал за военными полицейскими.

Комендант сидел за столом, играя своей полицейской дубинкой. Его лицо выражало решимость. Выражение его лица сказало мне все. Однако я сразу же заметил, что он не был абсолютно уверен. Я должен сохранять спокойствие!

Военные полицейские, высокие, как деревья в лесу, стояли сбоку от меня. В руках они небрежно держали дубинки. Дело принимало серьезный оборот! Новоиспеченный американец прикрикнул на меня: «Снять куртку! Снять рубашку!» Я стоял, обнаженный до пояса. «Подними руки!» Боже мой! Комендант лагеря переменился в лице. Он задыхался и крепко схватился за свой стол. Он злобно произнес пару ругательств на английском, прежде чем спросил меня о происхождении изображения с указанием группы крови на моем теле.

Только тут я понял, почему должен был раздеться. Я совершенно не подумал об этой предательской татуировке. Мне очень нужно было выиграть время, чтобы найти правдоподобный ответ. Я отреагировал только на повторное требование. Я отвечал вопросом. Я вежливо попросил коменданта лагеря объясниться. От этого у малого чуть крыша не поехала. Он продолжал кричать на меня, утверждая, что я «эсэсовская свинья», а также то, что я и есть тот разыскиваемый эсэсовский офицер высокого ранга.

Для меня наступило время действовать. Я посмотрел на коменданта лагеря и сказал: «Вы ошибаетесь. Хотя ваффен СС и ввели пометки с обозначением группы крови, армейские танковые войска тоже стали их использовать для своих танковых экипажей после того, как такие пометки доказали свою пользу в моторизованных дивизиях ваффен СС. Вам придется примириться с тем фактом, что все слушатели школы танковых войск были отправлены обратно в свои части с этими татуировками».