Леонид Млечин - Ленин. Соблазнение России

Красин писал Чичерину о работе советского правительства:

«Эти ребята как никак держат власть в своих руках уже три с половиной года, за последние же месяцы проявляют решительное стремление поумнеть, умыться и причесаться… При дальнейшем развитии взятой сейчас линии нашей политики внутри страны и при условии отказа от старых, не соответствующих уже более ни нашему положению, ни нашей экономической политике приемов ВЧК и НКИД (запрещение въездов, драчливые ноты, неосновательные аресты спецов, противоречащие договорам конфискации и реквизиции и т. п.), а также при условии пересмотра нашей позиции в вопросе о государственном долге (разумеется, без принятия на себя каких-либо реальных обязательств на ближайшие годы) мы вполне можем рассчитывать на получение значительной материальной поддержки от мирового капитала на экономическое развитие».

Красин считал, что восстановление экономики страны возможно только путем получения значительного внешнего займа. В январе 1922 года он добился получения краткосрочного займа в 200 миллионов золотых марок от немецкого банка «Эльбфельд» на покупку машин и локомотивов в Германии.

На XII съезде партии в апреле 1923 года Красин внушал товарищам по партии:

— Главная цель нашей внешней политики есть получение кредитов, которые нам нужны для восстановления крестьянского хозяйства, для транспорта, промышленности и стабилизации нашего рубля.

Одновременно Красин поставил вопрос о развитии экспортных отраслей (целлюлозная и бумажная промышленность, производство марганца, добыча нефти, производство спичек, маслоделие, льноводство, зерно) для получения валюты, необходимой для того, чтобы расплатиться по долгам.

Красину даже руководители внешней политики Чичерин и Литвинов казались недостаточно гибкими. Он писал своему заместителю Андрею Матвеевичу Лежаве:

«Наркоминдел, по-видимому, решил тормозить всеми возможными способами завязываемые сношения с Америкой: на днях мы просили разрешить въезд сенатору Франсу, бывшему в течение последних лет в Америке наиболее горячим защитником соглашения с советским правительством. НКИД отклонил разрешение этого въезда… Политика НКИД есть политика всеобщего запора, и никакой торговли на этой базе у нас не выйдет… Чичерин и Литвинов не понимают, что восстановление сношений с такой страной, как Америка, не может произойти ранее, чем к нам присмотрятся после присылки десятков соглядатаев, официальных и неофициальных… Наркомат внешней торговли в первую очередь должен бороться с этой гибельной для Республики политикой НКИД».

Но Красин был неизлечимо болен и 24 ноября 1926 года умер в Лондоне. С его смертью из советского правительства ушел один из немногих здравомыслящих и понимающих мир людей.

Здание наркомата иностранных дел на Кузнецком мосту находилось рядом с госбезопасностью. Дипломаты именовали чекистов «соседями». Это укоренилось. И по сей день и в центральном аппарате МИД, и в любом российском посольстве разведчиков называют соседями. Но отношения между ними никогда не были соседскими.

С этим ведомством Чичерин находился в состоянии постоянного конфликта.

23 октября 1923 года он обратился к Ленину:

«Многоуважаемый Владимир Ильич! Поддержка хороших отношений с Турцией положительно невозможна, пока продолжаются нынешние действия особых отделов и вообще чекистов на Черноморском побережье. С Америкой, Германией и Персией уже возник из-за этого ряд конфликтов… Третьего августа в Армавире агенты ВЧК арестовали дипломатического курьера турецкого посольства Феридун-бея и вскрыли печати его дипломатических вализ, причем обращались с ним самым недопустимым образом. Еще худшему обращению подвергся ранее там же сотрудник турецкого посольства Иззет-Измет. Я официально писал об этом в ВЧК, много раз говорил об этом с тов. Давтяном, но до сих пор не получено никакого ответа. Тамошние органы ЧК, по-видимому, не обращают никакого внимания на Центр и даже не удостаивают его ответа. ВЧК даже не известила меня о дальнейшем ходе этого дела.

С Германией уже был у нас крупный скандал вследствие обыска, произведенного насильственным образом Новороссийским особым отделом в море на германском судне, с которого наши чекисты вопреки протесту немцев сняли некоторых пассажиров. Правительству пришлось извиняться перед Германией, к чему тамошние чекисты совершенно равнодушны…

Со стороны турок ко мне все время поступают жалобы на беспардонное хозяйничанье особых отделов и вообще чекистов в Туапсе, на обыски военных судов, стрельбу в турецкие суда и самое недопустимое отношение к турецким должностным лицам, в особенности к турецкому консулу в Туапсе…

Турецкий посол много раз указывал мне в самой настоятельной форме на то, что обобранные до нитки нашими чекистами турецкие купцы, возвращаясь в Малую Азию, распространяют там самую недобрую славу про Советскую Россию…

Черноморские чекисты ссорят нас по очереди со всеми державами, представители которых попадают в район их действий. Политически невоспитанные агенты ЧК, облеченные безграничной властью, не считаются ни с какими правилами…».

Ленин, в отличие от своих наследников, к ведомству госбезопасности относился без особого уважения и чекистов не боялся. На следующий же день Ленин ответил:

«Тов. Чичерин! Вполне с Вами согласен. Вы виноваты в слабости. Надо не “поговорить” и не только “написать”, а предложить (и надо вовремя это делать, а не опаздывать) Политбюро:

1) послать по соглашению с НКИД архитвердое лицо,

2) арестовать паршивых чекистов и привезти в Москву виновных и их расстрелять.

Ставьте это в Политбюро на четверг…

Надо уметь двигать такие дела побыстрее и поточнее. Горбунов должен вести это; он должен отвечать за это, а мы Вас всегда поддержим, если Горбунов сумеет подвести под расстрел чекистскую сволочь».

27 октября Политбюро обсудило этот вопрос. Решение сформулировал Троцкий:

«а) Затребовать от ВЧК текст тех инструкций, какие даны органами ВЧК, особенно в портовые и пограничные города, относительно иностранцев. Обязать тт. Троцкого и Сталина ознакомиться с этими инструкциями.

б) Через посредство авторитетной комиссии (или отдельного лица), которая должна выехать на место, привлечь к суровой ответственности те местные чекистские органы, которые не выполняют эти инструкции и руководствуются методами восемнадцатого года…».

Но в реальности ни вмешательство Ленина, ни решение Политбюро Чичерину нисколько не помогли. Стычки между наркоматом иностранных дел и госбезопасностью возникали на каждом шагу. Политбюро не один раз создавало комиссии для разрешения споров между НКИД и ОГПУ. Одну такую комиссию возглавлял Молотов, другую — Орджоникидзе. В результате аппарат ЦК принимал сторону чекистов.