Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов
Чем шире разворачивалась новая политика «успокоения общества» (путем усиления государственного контроля), тем пессимистичней становился Аксаков. «Фальшь и пошлость нашей общественной атмосферы, и чувство безнадежности, беспроглядности давят нас», – писал он в одном из последних писем. «Нужно какое-то новое слово современному русскому миру, – признавался Аксаков, – наше старое слово его уже не берет, – новое, которое было бы логически тесно связано со старыми, но секретом этого нового слова я, очевидно, не обладаю. Но и никто не обладает…»
И все же Аксаков работал и работал – до того мгновения, когда 27 января 1886 года в собственном кабинете его настигла скоропостижная смерть от разрыва сердца.
В последний путь Ивана Сергеевича Аксакова провожало сто тысяч человек…
«Пуще всего нам должно избегать фанфаронить либерализмом…»
Александр Иванович Кошелев
Владимир Горнов
Кто-то прожил жизнь, богатую яркими событиями, кому-то повезло на встречи с интересными людьми; один оставил после себя много идей, другой запомнился большими делами. Нашему герою довелось быть свидетелем войн и революций, Великих реформ и народных восстаний, пережить трех российских императоров, близко знать крупнейших отечественных и зарубежных политиков, ученых, людей искусства. Он был одним из лидеров либерального славянофильства, автором проектов общегосударственных преобразований, учреждал газеты и журналы, много писал сам и издавал сочинения других. Несмотря на прекрасное хозяйство и огромное состояние, он – враг праздности – никогда не сидел без дела. Он опережал свое время, но не забывал жить в нем широко и полнокровно.
Александр Иванович Кошелев родился в Москве 9 мая 1806 года. С детства будущий славянофил оказался в поликультурной среде. Мать – Екатерина де Жарден – француженка из семьи эмигрантов, покинувших родину под угрозой революционного террора. Отец – Иван Родионович – отставной генерал-адъютант, известный в Первопрестольной как «либеральный лорд», убежденный англоман. Он учился в Оксфорде, служил под началом Г.А. Потемкина.
Семья жила на широкую ногу, а юный Александр рос в пестром окружении заезжих иностранцев, от которых «веяло крамолой», и московских аристократов, соединявших в себе европейский лоск и дух русской старины. Его домашним образованием вначале занималась мать, давшая сыну великолепную языковую подготовку – он в совершенстве овладел не только французским, что было нормой для того времени, но и английским, немецким, мог свободно изъясняться по-итальянски, знал латынь и испанский (позже он без труда овладеет еще и польским). В отроческие годы появились приглашенные учителя. Вместе со своими сверстниками братьями Киреевскими Александр брал уроки риторики и изящной словесности у А.Ф. Мерзлякова, политической экономии – у Х.А. Шлецера-младшего. Шестнадцати лет от роду Кошелев поступил на филологический факультет Московского университета, но через год его бросил: не понравилось то, что приходилось учить одновременно по восемь предметов, к тому же без всякой системы. Самообразование для него представлялось более эффективным и полезным.
В 1824 году он окончил Московский университет экстерном. К этому времени его интересы и виды на будущее обозначились уже довольно отчетливо. С 1822 года Кошелев – член веневитиновского литературного кружка, с 1823 года – участвует в литературном обществе С.Е. Раича, а вскоре вместе с князем В.Ф. Одоевским, поэтом Д.В. Веневитиновым, И.В. Киреевским создает кружок «Общество любомудрия» – союз приверженцев философии романтизма, Фихте и Шеллинга.
В 1823 году Кошелев поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел – хранилище дипломатических документов допетровской эпохи и начала петровского царствования. При архиве уже состояли представители золотой молодежи того времени: Одоевский, Веневитинов, С.П. Шевырев, через которых Кошелев познакомился с будущими декабристами Е.П. Оболенским, И.И. Пущиным, К.Ф. Рылеевым, М.А. Фонвизиным. Служба не была обременительной, и начальник архива А.Ф. Малиновский, чтобы как-то занять «архивных юношей», заставлял их описывать по годам дипломатические отношения России с тем или иным государством. В свободное время юноши упражнялись не только в любомудрии и литературной полемике, но также совершенствовали навыки верховой езды и фехтования: казалось, что эти умения понадобятся в случае «решительных действий». В преддверии событий декабря 1825 года «любомудры» заняли более радикальные позиции, а Кошелев на собраниях, проходивших у его троюродного брата М.М. Нарышкина, даже высказывался о «необходимости произвести в России перемену правления». Предчувствие революционных потрясений, атмосфера конспиративности, ассоциации с 1789 годом во Франции даже несколько охладили интерес «любомудров» к немецкой философии, актуализировав идеи французских политических мыслителей XVIII века.
Восстание на Сенатской площади взбудоражило Кошелева и его товарищей: каждый день ожидали новых известий, ежедневно тренировались в манеже, готовились к любому развитию событий, в том числе к аресту. Правда, до «аннибаловой клятвы» дело не дошло. Воодушевление вскоре сменилось разочарованием и укрепило в них уверенность в неприемлемости революционного пути, в необходимости просвещения и нравственного самосовершенствования.
Такова была эволюция мировоззрения молодого Кошелева: от космополитизма домашней обстановки и культуры классицизма – через немецкий романтизм с кратковременным вкраплением якобинского радикализма – к идее национальной самобытности, религиозности, народности. В 1827 году у постели умирающего Веневитинова он познакомился с А.С. Хомяковым и вскоре окончательно присоединился к славянофилам.
В 1826 году Кошелев получает назначение в Петербург в Канцелярию министра иностранных дел К.В. Нессельроде, где готовит обзоры иностранной прессы о России для императора Николая I. Очень пригодилось не только владение языками, но и полученное в Московском архиве Министерства иностранных дел знание истории взаимоотношений России с другими государствами. Кошелев добросовестно исполняет свои обязанности, успешно продвигаясь по службе. В 1829 году его переводят в Департамент духовных дел иностранных исповеданий для разработки «Общего устава для лютеранских церквей в Империи».
Кошелев живет у своего дяди Р.А. Кошелева – известного в то время мистика, близкого к окружению императора, дом которого, как магнит, притягивал самую разную публику. Столичная жизнь целиком захватила молодого аристократа: он принят в модных салонах, посещает балы, театры; ширится круг знакомств, властительницы его сердца сменяют одна другую. Наконец он влюбился – страстно и безответно. Предложение, сделанное им А.О. Россет (в замужестве она более известна как Смирнова-Россет), было отвергнуто, и кто знает, чем бы этот неудачный роман закончился, если бы в 1831 году не «подвернулось» (не без дядиной протекции) назначение в качестве атташе российского посольства в Лондоне. Кошелев уехал, поставив крест на светских развлечениях и своей несчастной любви.
В 1831 году он в свите А.Ф. Орлова участвовал в подписании Лондонского договора об учреждении Бельгийского королевства. К этому времени относится один колоритный эпизод его биографии.
А.Ф. Орлов был практически всесилен: любимец императора, герой Отечественной войны 1812 года, государственный сановник высшего ранга. Перед ним лебезили, заискивали; ему не смели перечить. Он вел себя
