Анатолий Марченко - Пограничники

Тогда это была обыденная фронтовая работа.

Летели под вой и грохот бомб бессонные дни и ночи, проходили недели и месяцы. Все убывало и убывало наглости у фашистов, и Резниченко часто с радостью думал: «Погоним скоро. Погоним! Как в Сталинграде!» Он, как и все моряки, ждал изменений, ждал, когда поступит приказ высаживать десанты на те же острова и полуострова, с которых в сорок первом снимали они под огнем фашистской артиллерии и самолетов раненых. Ждал с нетерпением. И когда узнал, что корабли флота начали переброску войск на Ораниенбаумский плацдарм, повел группу «морских охотников» в дозор с особым душевным подъемом. Предупредил командиров кораблей:

— Удвоить, утроить нужно бдительность! Враг не должен даже заподозрить, что в Ораниенбауме накапливаются силы. Иначе лишних жертв не миновать, напустят фашисты авиацию, накроют артогнем.

Только с такой мыслью нес в те дни сторожевую службу личный состав «морских охотников», понимали, как высока их ответственность за сохранение скрытности операции по переброске войск на «пятачок» под носом у немцев. Молили, как говорится, бога, чтобы подольше не сковывало льдом Финский залив, чтобы и они, катера, приняли участие в наступательных боях.

Но не сбылось их желание, наступление началось в январе, когда навигация для «морских охотников» закончилась и многие корабли ремонтировались в мастерских.

Нелегкой оказалась та зима. Авиационных налетов было намного меньше, чем в предыдущие зимы, а вражеских ракетчиков и того меньше, но не стало от этого легче Якову Резниченко. Командиры кораблей его дивизиона, командиры боевых частей, старшины и матросы все просились на передовую. Отвечал Резниченко подчиненным словами, сказанными ему самому: «О летней навигации все думы должны быть. К ней готовьте технику и людей. Наступать станем. Наступать!»

Вроде и соглашаются, а проходит день-другой — просьба та же: «На передовую до весны прошу направить!»

Вновь убеждал подчиненных Резниченко, объяснял обстановку. И себя постоянно сдерживал (а это особенно трудно), чтобы не пойти еще раз к командиру отряда Гуськову с рапортом об отправке на передовую до начала навигации. Работал сам до изнеможения, чтобы не мучила совесть, и находил работу всем. Но рапорты и докладные люди писать не переставали.

Прошла наконец эта зима, показавшаяся Якову Резниченко вечной. Снова море. Манящее и опасное, нашпигованное минами, исполосованное вражескими кораблями. Первые дни навигации и первые радости побед. Вновь с почтением заговорили об истребительном отряде. Да иначе и не могло быть, ибо в первом же ночном бою четыре «морских охотника» вынудили отступить значительно превосходящего противника в сторону маяка Соммерс. В эту же ночь МО-122 в районе банки Метеор (в шести милях северо-западней Лавенсари) вступил в бой с тремя вражескими катерами. В моторном отделении возник от попавшего туда снаряда пожар. Катер потерял ход и оказался удобной мишенью для врага. Но пылающий корабль оборонялся мужественно и вынудил врага отступить. Подоспевшие на помощь наши «морские охотники» спасли оставшихся в живых героев.

— Крутое начало, — сказал тогда Резниченко своим командирам, — но это только начало. Впереди покруче волны ждут нас.

И они накатывались стремительно. Бой с подводной лодкой, в результате которого фашистская лодка не всплыла больше на поверхность; бой с воздушными пиратами и сбитый фашистский самолет. Высажен десант впереди наступающих советских войск. Еще один десант. В сложной минной обстановке успевали за стремительно наступающими войсками Советской Армии только малые корабли: торпедные катера и «морские охотники». Вот уже предстоит высадка десанта на острова Найсаар и Аэгна. На те самые острова, возле которых сосредоточивался Краснознаменный Балтийский флот перед легендарным прорывом в Кронштадт. На те самые острова, от которых пошли «морские охотники» при артиллерийской поддержке «Минска» и других военных кораблей к полуостровам Виимси и Пальяссаар, чтобы спасти красноармейцев, прижатых к морю фашистами.

«Морские охотники» уходили последними, подойдут к ним первыми. И пусть какой-то корабль получит пробоину (может быть и это), пусть не одну, но острова будут взяты — в этом Резниченко был уверен.

Он знал и другое, о чем не знали ни матросы, ни командиры его кораблей. Второй дивизион первым войдет в гавань Таллина. Он, командир дивизиона, добровольно, можно сказать, согласился на это. Нужно же кому-то идти первым.

Торпедные катера дивизиона капитана 3-го ранга А. П. Крючкова уже высадили десант морских пехотинцев у Минной гавани и не дали врагу вывезти морем награбленные ценности и взорвать причалы. Теперь в таллинский порт должны войти «морские охотники» и подготовить гавань к заходу больших судов.

Поход нелегкий. Таллинский и Коплинский заливы фашисты буквально нашпиговали минами. Правда, большинство из них установлены против кораблей с глубокой посадкой и для «морских охотников» не опасны, но много и мин-ловушек, от которых может взлететь на воздух и крейсер, и катер. Все это тревожило.

Резниченко вел корабли дивизиона к островам Найсаар и Аэгна, а сам продумывал, как лучше форсировать минные поля. И тогда еще возникло решение: «Идти в гавань по главному фарватеру. Там меньше вероятности налететь на мины-ловушки, которые наверняка поставлены врагом на более мелких участках. Всех свободных от вахты — по бортам, как тогда, при прорыве на Кронштадт».

А когда десант был высажен и успешно начал освобождение островов, Резниченко сообщил командирам кораблей новую задачу, свое решение и повел их в Таллин. Впереди шел сам.

Все ближе и ближе таллинский порт. Вот уже без бинокля виден военно-морской флаг Советского Союза на здании чуть выше порта, а над старинной башней «Длинный Герман» — красный флаг. Эти знамена водрузили лишь накануне, 22 сентября, морской пехотинец младший сержант Иосиф Юрченко и лейтенант Иоханнес Лумисте из Эстонского стрелкового корпуса. Вот уже и стенка причала. Один за другим швартуются корабли, и сосредоточенная напряженность уступает место безудержной радости. Три года назад вынуждены были они покинуть свою базу. С болью в сердце уходили. И вот вернулись.

— Что ж, скоро, видно, поднимем на гафелях пограничные флаги, — сказал Резниченко. Сказал вслух то, о чем думали все бывшие пограничники. А их в дивизионе было большинство.

— Конечно, — подтвердил кто-то из командиров. — Теперь-то уж скоро.

Они говорили и даже не думали о том, что много еще ожидает их впереди боев и что некоторым из них так и не придется идти в дозор под мирным бело-зеленым флагом морской пограничной охраны. Да они и не могли знать, что ждет их впереди самый трудный и победный бой во время высадки десанта на остров Сааремаа.