Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон

— Мы упустили его, — доложил капо советнику семьи Дженовезе Тони Стролло.

— Ищите, — потребовал тот, — если мы не сумеем наказать предателя, репутация семейства сильно пострадает. Отвечать за это будешь ты, Джонни.

— Я не должен отвечать за чужие ошибки. Это несправедливо.

— Но ведь ошиблись ТВОИ ЛЮДИ. Ты их послал выслеживать «крысу».

— Сколько времени у меня есть? — угрюмо спросил Робилотто.

— Это решает дон Вито, а не я.

— Джанини любит играть. Мне нужно время, чтобы обшарить игорные дома.

— Сделай проще: пусть твои люди от имени дона Вито передадут каждому крупье, чтобы сразу позвонил, как только заметит этого подонка.

Робилотто расставил капканы. Теперь оставалось ждать, пока жертва угодит в один из них.

Через несколько дней Анджело Джанини появился в манхэттенском ночном ресторане «Золотой ключ».

— Братишка, — обратился он к бармену, — я слышал, здесь у вас бывает крупная игра?

Бармен пристально посмотрел на него, пытаясь определить, откуда этот парень и что у него на уме.

— Слушай, в прежние времена хозяином здесь был Фрэнки Гайянта. Мы хорошо знали друг друга.

— Не знаю, я здесь недавно, — ответил бармен.

— О’кей, меня интересует только покер. Налей мне двойной скотч, я посижу, подожду.

Со стаканом в руке Джанини направился в зал. Бармен показал его крупье:

— Этот парень говорит, что хотел бы сыграть.

— Хорошо, Майк, занимайся своим делом, я проверю.

Опытным глазом крупье присмотрелся к человеку, которого интересовал покер. Джанини спокойно пил свое виски и курил сигарету.

— Похоже, сегодня в самом деле удачный день, — пробормотал крупье. Он узнал этого типа. Его искали люди из семьи Дженовезе. Оказать им услугу означало заработать немалые дивиденды на будущее. Крупье позвонил по номеру, оставленному Джоном Робилотто. Когда тот приехал в «Золотой ключ», крупье показал ему Джанини:

— Это он?

— Он.

Заметив в глазах капо стальной блеск, крупье забеспокоился:

— Джонни, я оказал тебе услугу.

— Чего ты хочешь?

— Твои счеты с этим типом меня не касаются. То, что с ним случится, — тоже не мое дело. Я только прошу, чтобы это случилось подальше от моего заведения. Я не хочу привлекать внимание легавых. Мы платим начальнику отдела по контролю за азартными играми пятнадцать кусков каждый месяц.

— Я понял. Больше не говори, — отрезал Робилотто.

— Спасибо, Джонни, — с облегчением вздохнул крупье, — так я скажу, что он сегодня играет у нас?

Робилотто молча кивнул.

Анджело Джанини вышел из-за стола в полшестого утра. Ему не очень везло, но он получал удовольствие от самой игры. Через черный ход охранник вывел его на улицу. Возле тротуара приткнулся одинокий «Бьюик». Когда Джанини как следует рассмотрел пассажиров, было уже поздно. Двое вооруженных здоровяков схватили его и затолкнули в машину. Джон Робилотто неторопливо прикрутил глушитель к стволу «магнума». Стиснутый по бокам, Джанини даже не смог шевельнуться. От страха он намочил в штаны. Ледяной ствол уперся ему в лоб.

— За всех, кого ты продал, — с этими словами Робилотто дважды нажал на спусковой крючок. Пули прошли через голову насквозь. Все заднее стекло залепили брызги мозга.

Труп Джанини выбросили из машины на углу 221-й улицы и Десятой авеню. «Бьюик» облили бензином и подожгли. Обгорелые автомобили не были редкостью в трущобах, поэтому никогда не привлекали внимание полиции.

…В кармане Доминика Петрелли лежал адрес Нью-Йоркского департамента ФБН. Офицер-куратор приказал ему явиться туда немедленно по прибытии в город. Однако Щербатый завернул в первый попавшийся кабак и хорошенько напился. После принятой внутрь смеси «кьянти» и шотландского виски у него появились другие желания. Но для начала надо было раздобыть денег. Петрелли вспомнил, что в Ист-Сайде у него есть старый друг Джо Валачи, дела которого вроде бы шли неплохо. Порывшись в карманах, Щербатый вытянул оттуда последние два доллара. Этих денег хватало на метро и трамвай, но не больше. Пошатываясь и распространяя вокруг себя густой запах перегара, Петрелли побрел на станцию метро.

Джо Валами держал небольшой гриль-бар на 165-й Восточной улице. В этом заведении собиралась местная шпана и назначали встречи своим клиентам торговцы наркотиками. Когда Щербатый ввалился в бар, Валачи разговаривал по телефону с Тони Стролло.

— Наши друзья в Неаполе предупредили, что этот подонок Петрелли вышел из тюрьмы. Если вдруг появится у тебя, немедленно дай знать.

Валачи удивился, но не стал спрашивать, почему консильере назвал Щербатого подонком. Стролло сам объяснил это:

— Я знаю, ты с ним дружил, Джо. Мне неприятно говорить тебе это, но он скурвился.

— Не может быть, Тони, это какая-то ошибка.

— Нет. Нас предупредил человек, слово которого никогда не вызывало сомнений. Будь осторожен, Джо, Щербатый может иметь при себе магнитофон и записывать разговор для ребят из Бюро по борьбе с наркотиками. Ты понял?

«Легок на помине», — подумал Валачи, заметив в зале Доминика Петрелли. Щербатый тоже его увидел.

— Джо-о, дружище! — завопил он в пьяном восторге и полез обниматься.

Валачи постарался, чтобы его голос звучал как можно естественнее. Даже под мухой Щербатый все равно мог учуять опасность.

— Откуда ты взялся, старик? — фамильярно спросил Валачи.

— Из Италии. Вот, мать ее, дерьмовая страна.

— Да, я слышал, тебя депортировали. Ну, давай по стаканчику. За твое возвращение, Дом.

Гангстеры чокнулись и выпили.

— Слушай, как тебе удалось снова вернуться в Штаты? — полюбопытствовал Валачи.

— В трюме. — Щербатый треснул кулаком по столу и выругался. — Ты знаешь, что это такое: двадцать семь дней под палубой грузового парохода? Чуть не подох! Давай, Джо, по второму разу, за встречу.

Чокаясь с ним, Валачи подумал: «Лучше бы ты действительно подох».

— Меня доконала эта проклятая Италия, — жаловался Петрелли. — Знаешь, сначала все было совсем неплохо. Я работал с Чарли Лаки Лючано, делал хорошие бабки на порошке. Потом кто-то настучал, наше предприятие прикрыли, я сам чуть не загремел на тридцать лет, но успел вовремя унести ноги.

— Повезло тебе, Дом, — заметил Валачи.

— Первые два дня на пароходе я тоже так думал. А сейчас — нет. У меня в кармане осталось двадцать пять центов. Послушай, Джо, по старой дружбе, одолжи мне пятьсот монет. Как встану на ноги, я тебе сразу отдам.

Валачи развел руками:

— У меня нет столько.

— Ну, дай, сколько есть.

— В кассе долларов сорок и в кабинете еще сотня, — прикинул Валачи.