Дочь Востока. Автобиография - Бхутто Беназир

Конечно, с близорукой точки зрения сиюминутной выгоды такое решение можно оправдать, но долгосрочные последствия еще долго будут портить жизнь всему населению планеты.

Когда я посетила США в июне 1989 года, с большой помпой прошел обед в Белом доме, данный в мою честь президентом и миссис Буш. Я выступила на объединенном заседании обеих палат конгресса США. Однако во время этого визита случилось нечто менее заметное, но, как я считаю, гораздо более важное. Встретившись с президентом Бушем наедине, я поделилась с ним своими опасениями. Я подчеркнула, что в нашем общем рвении наиболее успешно отразить советское вторжение в Афганистан мы выпестовали самые фанатичные элементы афганских моджахедов, которые в дальнейшем вышли из-под контроля.

— Боюсь, мистер президент, мы создали чудовище Франкенштейна, которое теперь долго не даст покоя всему миру.

Мои опасения полностью оправдались. Американцы оставили Афганистан, удовлетворенные посрамлением своего противника, Советского Союза. Можно было восстановить демократию, но отсутствовала необходимая поддержка Запада. Советы отступали по всем фронтам, в Европе рухнула Берлинская стена — внимание мировой общественности привлекали иные темы, о нас забыли.

Мало кто понимал тогда, что конец советской оккупации Афганистана возвестил начало новой битвы. Экстремисты замыслили объявить войну Западу, якобы во имя религии. Для них умеренная ПНП оказалась бельмом в глазу. Спекулируя на религиозных чувствах мусульманского мира и мусульманской диаспоры, они планировали покорение планеты.

Опыт афганской войны ободрил экстремистов. Они «выгнали» советскую армию, «победили» одну безбожную сверхдержаву! Пора взяться за вторую, решили они, пора разбить не менее нечестивый Запад.

Западным разведслужбам Зия пришелся по вкусу, в отличие от моего отца, оставшегося для них социалистическим смутьяном и отцом пакистанской ядерной программы. К тому же мои братья организовали в Афганистане организацию аль-Зульфикар.

Один генерал пакистанской армии, слывший прозападным, решил мне как-то польстить. «Ваша армия уже разбила Советы, — заявил он мне в доверительной беседе. — Дайте только сигнал — и Соединенные Штаты постигает та же участь». Я поделилась впечатлениями с одним из своих министров, который не замедлил сообщить «приятную новость» послу Соединенных Штатов. «Не может быть, — отреагировал американский посол и тут же добавил: — Этот парень любит поддать». Как ни странно, но опыт показывает, что отношение к алкоголю для населения Запада остается мерилом доверительности представителей исламского мира.

В первую же неделю моего пребывания на посту премьер-министра, когда я прилетела в Лахор, в одном из цветочных горшков на пути моего следования было обнаружено взрывное устройство. Обо мне распускались всякого рода сплетни, вплоть до такой глупости, что я покупаю головные вуали в Париже. Фактически они все куплены на базаре в Карачи. Я благодарна народу Пакистана, пропускавшему досужие слухи мимо ушей, поддерживавшему меня в моих усилиях по преобразованию страны.

Уже через месяц после моего избрания мне сообщили, что глава внутренней разведки бригадный генерал Имтияз и его заместитель майор Аамир подбивают парламентариев дезертировать из моей фракции. «Никому она не нужна, — усердствовали они. — Американцы ее терпеть не могут, армия ее видеть не желает, и даже муж ее бросит, как только ее скинут с поста».

Их целью после победоносного завершения «джихада» в Афганистане стала теперь борьба с «тлетворным влиянием Запада», и с самим Западом, но, пока я занимала кресло премьера, ни о какой борьбе с Западом не могло идти речи. Разведслужбы стремились провести в премьер-министры Наваза Шарифа, «политического сына» Зии. Он занимал пост премьер-министра Пенджаба и заявил, что запрёт меня в Исламабаде, что я стану «премьер-министром Исламабада», а не страны.

Для того чтобы вывести разведку из-под моего политического надзора, ее глава предложил учредить новое управление, целью которого станет слежка за всеми старшими чиновниками государства. Я возразила ему, сославшись на его же духовного отца: «Генерал Зия вел борьбу на два фронта, против Советов и против Индии, однако не держал в каждой деревне по армейскому корпусу. И я тоже в этом не нуждаюсь». Глава разведки настаивал, ссылаясь на необходимость обеспечения «непрерывности», перекрытия «разрывов» и т. д. Я отказалась от создания такого «государства в государстве». Лишь после моего свержения временный премьер-министр, фактически назначенный службами безопасности и разведки, Гулям Мустафа Джатой, принял эту схему.

Генералы не любили меня, но среди их подчиненных я пользовалась популярностью и поддержкой. Когда я в сопровождении генерала Бега направлялась принимать мой первый военный парад, нашу машину окружили семьи военных. Меня тепло приветствовали, машина замедлила ход. «В чем дело?» — забеспокоился генерал Бег, к проявлениям народной любви неприученный. «Народ приветствует своего премьер-министра», — ответил мой военный секретарь. Бег недовольно поморщился. Несмотря на два десятилетия конфронтации с генералами, я видела разницу между сотнями тысяч воинов, верно служивших отечеству, и кучкой офицеров, зараженных бациллами «исламского джихада».

Я успешно противостояла попыткам заставить Организацию исламских государств исключить из своего состава Пакистан за то, что население его избрало женщину премьер-министром. Религиозные авторитеты разных стран клюнули на лакомую приманку, от них посыпались фатвы, по-разному толкующие вопрос. К несчастью для меня, крупный саудовский религиозный деятель, слепой Шейх Баз, объявил женщину во главе исламской нации явлением антиисламским. Однако в Йемене, Сирии, Египте, Ираке, правительства которых меньше ослеплены шорами религии, мне вынесли более благоприятные «приговоры».

В 1989 году Усама бен Ладен еще не основал свою «Аль-Каиду», но именно тогда я впервые услышала его имя. Он выделил средства на подкуп парламентариев с целью вынести мне вотум недоверия и свергнуть мое правительство. После изгнания советских войск из Афганистана он вернулся в Саудовскую Аравию, куда к нему и обратились пакистанские разведслужбы — с которыми он был давно и тесно связан — после того, как я установила над ними контроль. Бен Ладен выделил круглую сумму в 10 миллионов долларов, чтобы отстранить меня от власти и заменить демократию теократией.

Афганистан отошел на задний план, и бен Ладен вмешался в политику в Пакистане. Для зрячих это было бы ясным знаком, что его цель вовсе не ограничивается поддержкой священной войны против оккупации коммунистами исламской страны. Целью этого фанатика является создание громадного мусульманского халифата на территории Европы, Азии и Африки.

Некоторые в это могут не верить, но очевидным является факт, что бывшие друзья Америки ныне обратили оружие против своих вчерашних благодетелей. Почему-то они воображают, что в два счета разобьют Соединенные Штаты, забыв, как бестолково толклись у врат оставленного советскими войсками Кабула.

Примерно в это время мне сообщили, что в Пакистан из Саудовской Аравии прибыл самолет с грузом манго. Поскольку в Саудовской Аравии растут финики, а манго не произрастает, возникли естественные подозрения. Полицейская разведка сообщила, что ящики в самолете содержат не манго, а деньги. Я полагала, что король Саудовской Аравии Фахд относится ко мне благосклонно. При встрече со мной он хвалил моего отца, вспоминал, как пытался спасти его жизнь. Памятуя об этом, я послала к нему министра юстиции, спросить «не гневается ли он на дочь свою, посылая деньги на поддержку ее противников». Король заверил моего посланца, что деньги эти никоим образом не связаны с официальными кругами Саудовской Аравии. «Некоторые у нас здесь заразились афганским джихадом и шлют свои личные деньги», — добавил король. Один из советников короля указал, что деньги исходили от Усамы бен Ладена. Я отправилась в посольство США и связалась по телефону с президентом Джорджем Бушем. Я сказала ему, что некоторые военные, поддерживавшие моджахедов, пытаются свергнуть мое правительство с помощью экстремистов, что в Пакистан из-за рубежа ввозят деньги для этого. Упомянула и имя Усамы бен Ладена.