Александр Горев - Неру

Примите, Ваше Превосходительство, уверения в моем самом высоком уважении».

Одновременно Неру направил послание и руководителям США.

Уже через два дня, 15 июля 1950 года, Неру читал ответ из Москвы:

«Приветствую Вашу мирную инициативу. Вполне разделяю Вашу точку зрения насчет целесообразности мирного урегулирования корейского вопроса через Совет Безопасности с обязательным участием представителей пяти великих держав, в том числе Народного Правительства Китая. Полагаю, что для быстрого урегулирования корейского вопроса целесообразно было бы заслушать в Совете Безопасности представителей корейского народа.

Уважающий Вас

И.Сталин,

Премьер-министр Советского Союза».

Пришел ответ и из Вашингтона. Правительство США без зазрения совести обвиняло индийского премьера в «поощрении агрессии», в содействии «насилию и принуждению».

Впрочем, Неру вряд ли мог ожидать иной реакции американского правительства: оно слишком далеко зашло в осуществлении своей «дипломатии силы». Тем не менее индийский руководитель рассчитывал, что недвусмысленная позиция Индии по корейскому вопросу непременно должна затруднить действия агрессора, каким являлись США. А безоговорочная поддержка мирной инициативы Индии Советским Союзом создавала прочную основу для того, чтобы потушить опасный очаг войны на Дальнем Востоке.

Враждебно встретили западные союзники по «холодной войне» позицию индийского лидера и по вопросу о заключении мирного договора с побежденной Японией.

Получив американский проект договора, Неру сразу же увидел в нем попытку империалистических держав узаконить превращение Японии в свой военно-стратегический плацдарм против стран Азии и Советского Союза.

Много усилий приложили английские и американские дипломаты, чтобы и в этом вопросе склонить индийского премьера на сторону Запада или хотя бы нейтрализовать его позицию. Как всегда, в ход были пущены и обещания оказать экономическую помощь Индии, и угрозы, но Неру прямо указывал на то, что американский проект мирного договора ущемляет суверенитет Японии и может лишь еще более осложнить обстановку на Дальнем Востоке. Неру выступал против предусматриваемой проектом договора передачи под опеку США двух японских островов и размещения на территории Японии американских войск. Он также настаивал на том, чтобы в договоре было указано, что Курильские острова и Южный Сахалин возвращаются Советскому Союзу, а Тайвань — Китаю.

После того как предложения Индии были отклонены западными державами, индийское правительство в ноте от 27 августа 1951 года заявило об отказе участвовать в Сан-Францисской конференции по заключению мирного договора с Японией74.

Отказ Индии не мог изменить результатов конференции в Сан-Франциско, где большинство голосов принадлежало западным странам, но Неру хорошо осознавал, что последовательный антиимпериалистический курс его правительства содействует укреплению мира в Азии и в конечном итоге упрочению безопасности самой Индии.

В октябре 1951 года в Дели прибыл новый американский посол Честер Боулс, до этого бывший губернатором в штате Коннектикут. Человек неуемных амбиций, он претендовал на то, чтобы через посредничество Индии, которая ему представлялась ключом ко всей остальной Азии, обеспечить руководящую роль США в определении судеб обширного района, простирающегося от Касабланки до Токио.

Вопреки ожиданиям самоуверенного Боулса его первая встреча с Неру прошла в обстановке, лишенной и оттенка дружелюбия. Премьер-министр говорил сухо и настороженно, уделив ему не более двадцати минут. Неру, как вспоминал потом Боулс, не скрывал своего возмущения участившимися попытками американцев заставить его «плясать под их дудочку». На вопросы посла он отвечал одной-двумя фразами, а потом снова замолкал, скучающе глядя в окно. Беседы не получилось, и обескураженный Боулс вернулся в посольство, не зная, что сообщить в Вашингтон о своей первой встрече с индийским премьером. Разве ради тропической жары и дипломатических неудач он покинул свой роскошный дом на реке Коннектикут? И все-таки Боулс продолжал навязчиво добиваться установления доверительных отношений с Неру. Но в беседах с послом премьер-министр всегда вежливо выслушивал его точку зрения, а затем, как бы размышляя вслух, показывал ее несостоятельность. Это случалось каждый раз, когда Боулс пытался отстаивать американскую политику «отбрасывания коммунизма» и вовлечения независимых азиатских стран в военные блоки.

В госдепартаменте США никак не могли решить вопрос о предоставлении Индии кредитов для закупки продовольствия. А тем временем в Бомбей одно за другим приходили советские суда, доставлявшие зерно Индии.

Американцы связывали свои надежды на политические перемены в Индии с Пателем, видя в нем возможного кандидата на пост премьер-министра. Но в декабре 1950 года Патель скоропостижно скончался. Через год произошла смена руководства ИНК: вместо П.Тандона, ставленника покойного Пателя, председателем Конгресса был избран Неру, в руках которого теперь сосредоточилась и государственная и партийная власть.

Выдвинув широкую политическую платформу демократических преобразований, экономического развития страны на плановой основе, правительство Неру проводит первые всеобщие выборы в Индии, на которых Индийский национальный конгресс завоевывает абсолютное большинство мест в парламенте республики.

18 февраля 1953 года в девять часов утра Неру, как обычно, принесли папку с особо важными документами. Первой в ней лежала телеграмма от посла Индии в СССР К.П.Ш.Менона, который информировал премьера о своей беседе с главой Советского правительства.

Сталин принял Менона в кремлевском кабинете вечером 17 февраля.

В 19 часов 45 минут, как было условлено заранее, машина, в которой находились К.П.Ш.Менон и второй секретарь посольства Т.Н.Кауль, свободно владевший русским языком, въехала в Боровицкие ворота, где стоял черный ЗИС-110, сразу тронувшийся с места при ее появлении. Следуя за головной машиной, индийские представители проехали по диагонали почти всю территорию Кремля к Никольской башне. Машины остановились у старинного трехэтажного здания Сената, где размещались Верховный Совет и Совет Министров СССР. Вместе с встретившим их офицером Менон и Кауль поднялись на лифте на второй этаж и, пройдя по длинному безлюдному коридору, оказались в небольшой светлой комнате — секретариате И.В.Сталина. В следующем помещении — приемной — гостей ждал невысокий сухощавый человек в строгом темном костюме, приветствовавший их на превосходном английском языке. Менон узнал в нем В.Н.Павлова, сотрудника Министерства иностранных дел СССР, который с начала сороковых годов в качестве переводчика часто сопровождал советских руководителей на многих важнейших встречах и переговорах с зарубежными деятелями.