Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле

Берия продолжительное время молчал, позже, сославшись на головную боль, отказался от дачи показаний, отвернулся, придвинул табурет к стене и затих.

Препирательства, требования арестованного о вызове все новых и новых свидетелей, отказы от дачи показаний чередовались с шумными непристойными выходками, оскорблениями следователей, истеричным криком; сцены притворства по мере накопления следственного материала стали реже. Росло число свидетельств, фактов, признаний, показаний сотрудников МВД, а вместе с ними росло число томов «дела» — их стало более пятидесяти. Многие страницы объяснительного заключения нельзя было читать без содрогания и слез… Жертвы беззаконий взывали о помощи с каждого листа, с каждой строчки…

Параллельно велось следствие по делу самых близких приспешников «железного наркома»; они тоже пытались свалить вину то на призрачные инстанции, то, после перекрестных допросов, на своего шефа…

39

Владимир Георгиевич Деканозов после прибытия Берия из Баку в Тбилиси в 1922 году был назначен начальником секретно-оперативной части ГрузЧК (СОЧ). Но Деканозов рвался на самостоятельную работу и вскоре был назначен начальником ГПУ Абхазской республики, где с первых дней «обнаруживает» «гнезда» контрреволюционных групп и организаций. Приемы «раскрытия» стары, как свет, — шантаж и запугивание.

Однажды в ГПУ к Деканозову был вызван ответственный работник аграрного сектора Николай Федорович Агапов. Расспросив о делах, Деканозов намекнул о наличии в аграрном секторе шпионов и вредителей.

— Да, да, не удивляйтесь! Вы — близорукий в политическом отношении человек! Урожаи не растут, скот в колхозах гибнет от вредительства. Так?

Агапов недоуменно пожал плечами. «Скот в самом деле дохнет, — подумал Агапов, — но не от вредительства, а от отсутствия кормов, поздно начали косить траву — опоздали, да и работают люди из-под палки».

— Руководители хозяйств потакают бездельникам, сами встали на путь вредительства! — наседал Деканозов. — Вот список вредителей. Подпишите.

Взяв список, Агапов прочитал фамилии и удивился: подавляющее большинство незнакомы ему.

— Я не могу подписать. Я не знаю этих людей.

«Беседа» длилась несколько дней, после которых Агапов, сломленный морально и физически, снова предстал перед Деканозовым.

— Вы — русский. В Абхазии местные руководители за вас не заступятся. Семья будет выброшена на улицу, жена арестована. Против вас будет создан материал, и вас расстреляют. Мы предлагаем вам самый простой вариант: подпишите этот список и поедете домой. Никто знать не будет о том, что вы были у меня.

Душа Агапова разрывалась на части: «Как же можно оговорить ни в чем не повинных людей, которых и в глаза не видел, а те, которых знаю, — труженики, самые что ни на есть простые крестьяне от сохи. Как же я им в глаза смотреть буду? Покарает меня Всевышний самой тяжелой карой».

— Не могу! — взмолился вздрагивающий всем телом Агапов. — Совесть заест, ей-богу, не могу. Пощадите — жена больная, детишки маленькие.

— Совесть, говорите… А как же быть с тем, что вокруг нас с вами враги! Где же ваша совесть? Вы разве не видите, что делается в колхозах?

— Обещали трактора, а их нет. Коней забрали, пахать не на чем.

— Коней направили в Красную нашу Армию. Разве мы можем без Красной Армии? Нет! Кругом враги-империалисты, буржуи ждут того часа, когда мы ослабнем! Вы это понять можете?

— Дайте ночь на раздумье, — попросил Агапов.

Деканозов согласился, поместив Агапова в камеру, по соседству с которой всю ночь велись пытки, доносился раздирающий душу крик, слышались вопли истязуемых.

Утром, едва дойдя до комнаты начальника ГПУ, Агапов тяжело опустился на стул и молча подписал материалы допроса и список незнакомых ему людей из разных мест, в том числе из Ростова и Тбилиси…

С переходом Берия на должность секретаря ЦК КП(б) Грузии Деканозов вскоре становится секретарем ЦК по транспорту, а в 1938 году он уже работает наркомом пищевой промышленности. Деканозов представлял собой типичного руководителя тех лет, неглубоко разбиравшегося в экономике, управленческой работе, системе взаимодействия между различными отраслями народного хозяйства. Единственным качеством руководителя он считал твердость в принятии решения. Он не прислушивался к мнениям других, жестко спрашивал с заместителей, не позволял выносить сложные проблемы на обсуждение, полагаясь лишь на свои знания и опыт. Неугодных, пытающихся иметь свое мнение людей безжалостно определял во «враги народа» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он ни в чем не противоречил своему шефу и безропотно шел туда, куда указывал Берия. С переходом Берия в НКВД СССР Деканозов, по указанию Лаврентия Павловича, покидает большой пост в Грузии и едет вслед за своим патроном на должность начальника пятого (иностранного) отдела наркомата внутренних дел СССР. И сразу приступает к чистке аппарата, фальсифицируя десятки дел на сотрудников, принимая участие в ночных допросах, истязаниях терявших силы людей.

Вот что показал в процессе следствия по делу Берия И. Боровой. «2 декабря 1938 года меня арестовал Деканозов. Началось следствие. Следствие вел Мальцев, который сразу потребовал:

— Дай показания о своей антисоветской деятельности!

Я не вел никакой антисоветской деятельности и потому ничего не мог ответить Мальцеву. Меня начали зверски избивать. На одном из допросов мне пробили барабанную перепонку правого уха.

Потом появились Берия, Деканозов и Меркулов и тоже били резиновыми дубинками.

— Меня завербовал, — соврал я, — заместитель начальника пятого отдела ИНО (он уже сидел). — Я едва мог говорить, едва держался, чтобы не упасть. Видя мое состояние, Берия, обращаясь к Меркулову и Деканозову, сказал:

— Кончайте бить! Он уже сознался.

Назавтра я отказался от показаний. Следователь Калинкин бил две недели, пока я не написал, что был завербован Сольцем А. А. в правотроцкистский блок.

Почему меня арестовали и выбивали нужные им показания Берия и Деканозов? Я в 1922 году работал в ГрузЧК и многое знал о Берия, о его службе в мусаватистской контрразведке».

Деканозов старался, и он через семь месяцев, по рекомендации Берия, назначается заместителем наркома иностранных дел, — Берия нужны в ведущих ведомствах свои люди, его глаза и уши.

Осталось загадкой одно обстоятельство: неожиданно, по требованию Сталина, в сорок седьмом году Деканозова освобождают от обязанностей в МИДе, но при активном содействии Берия «непотопляемый авианосец» Деканозов назначается на руководящую работу в Главное управление советского имущества за границей (ГУСИМЗ). Недолго продержался этот многоцелевой, номенклатурный, с весьма посредственными способностями работник, — его снимают с поста руководителя, но его вновь спасает Берия. На этот раз Деканозов получает должность в радиокомитете, а вскоре, почувствовав свою полную непригодность, приходит к шефу и просит о содействии в получении персональной пенсии. Шел март 1953 года.