170 дней. Дневник мамы, потерявшей ребенка - Сойка Светлая
Мне только жаль, что я не делала это чаще. Иногда вместо чтения я сидела в другой комнате и смотрела в экран, наблюдая за сюжетом дурацкой видеоигры. Я даже не играла. Я смотрела. Какая бездарная трата времени и жизни… А ведь я сама когда-то предложила купить эту PlayStation… Тогда я руководствовалась другой идеей: «Не нужно замыкаться только на своих интересах. Всего должно быть в меру. И всего должно быть в достатке. И игр и чтения.» Я не хотела казаться Соне заучкой или занудой.
Какие уж тут книги, когда с одной стороны видеоигры на большом экране, да и с другой тоже — на экране планшета или смартфона. А в перерывах жестокие и суицидальные аниме, блогеры-имбецилы, жуткие чаты и фанфики о насилии, боли и унижениях, группы смертников и порно…
Психика взрослого не способна выдержать такое… что же говорить о детях. Тем более, если это скромная, невинная, добрая, и даже слишком доверчивая девочка.
Всю жизнь мне было не все равно, всю жизнь я искала ответы и что же в итоге?.. Что я нашла для себя в этих бесполезных видеоиграх, или чтении бесконечных лент новостей? Полное забвение своего сознания. Апатию. Депрессию. Безразличие. День сурка.
Мы убиваем себя и своих детей… Духовно и эмоционально… И даже не понимаем весь ужас происходящего…
И я сама сделала это с Соней. Я бросила ее. Не защитила. Не помогла. Вместо этого я давила, злилась. Критиковала. Снова давила. Читала нотации. Хотела переделать ее. Якобы я хотела сделать ее сильнее таким странным способом. А она, бедняжка, никогда не жаловалась, не злилась, не плакала, не обижалась. И так, наверное, я постепенно убила ее последние силы на выживание.
Я убила ее дух. А смерть физическая была уже неминуема… та самая «смерть в квадрате», о которой говорил Кэлхун в своём «Мышином рае».
Я вижу себя в этой жуткой истории — тем самым отрицательным персонажем. Злобный, закомплексованный человек, который не умеет любить. Жестокий и эгоистичный. Теперь, оглядываясь на свои долгие многолетние поиски ответов, я пытаюсь понять — был ли у меня шанс?
Я знаю свою историю. И знаю, чем она закончилась. И оттого она ещё страшнее. Потому что она реальна. Это и есть конец моей жизненной антиутопии — теперь я буду плакать каждый день каждого месяца каждого года. Я буду знать, что виновата во всем сама.
Да… это очень похоже на классическую антиутопию. Потому что такая история никогда не заканчивается хэппи-эндом. И все попытки обрести счастье и свободу у несчастного и несвободного человека всегда заканчиваются его безумием или смертью.
25 августа 2022
День 122. Запрет на злость и пустые надежды
Сегодня, спустя почти 6 месяцев со дня смерти Сони мы с Сашей поссорились. Так серьезно, с выяснением отношений в первый раз. Даже не знаю, как это произошло. Я и сама не ожидала, что все это было внутри меня. Ждало, видимо, своего часа.
Ничто не предвещало ссору. В горах убийственная жара, мы поехали в город в самый солнцепёк, оба с ужасной головной болью. Первый пункт назначения — аптека. С такой головной болью невозможно не только гулять, но и просто думать.
Мы зашли в ресторан одного из отелей на набережной, присмотреть будущее место для обеда, охладиться и выпить по чашке капучино.
В холле отеля было свежо и уютно. Мы удобно расположились за одним из столиков и болтали как будто ни о чем. Саша всего лишь поделился тем, что хандрит оттого, что ему не хватает обычной рутины — тренажерного зала, его постоянных поездок. А вот работать стало тяжело. Ничего не хочется.
— А я говорила, что ты захандришь без всего этого — я улыбалась, когда сказала это.
— И что это значит? И чему ты радуешься?
— Да ничего, наверное, не значит. И я не радуюсь. Просто это то, что отвлекает тебя на время. Но не лечит. Эти поездки «по делам» — это просто чтобы не думать и не чувствовать. Но как только ты остановишься на минуту, все снова вернётся.
— А что разве может что-то вылечить? И ты почему-то говоришь мне все это и тебя как будто это веселит!?
— Это не веселье. Это сарказм. Совсем вылечить такое не получится. Но если ты найдёшь что-то действительно важное для себя, что-то полезное, то это может помочь.
— Я и так делаю то, что важно для меня.
— Что например?
— Я работаю. У меня не просто «поездки по делам». Я езжу по работе.
— Ну, по работе ты ездишь максимум раз в 2 недели — забрать шкафы у Рустама. И на транспортную ты ездишь примерно с такой же частотой. А остальное время?
— Остальное время — другие дела…
— Какие?
— Что ты хочешь от меня? Да, я занимаю себя, чем могу, чтобы меньше думать. И это мне помогает. Ты же тоже чем-то занята была все это время?
— Это другое.
— Почему это — другое?
— Я не думаю, что ты будешь сравнивать все то, что делала я за последние месяцы со своими регулярными поездками в автосервис для того, чтобы прикрутить очередное хитрое улучшение на свою машину.
— Ну почему бы не сравнить? Тебя то увлекает, меня это. Каждому своё. Я вкладываю время и деньги в свою машину потому, что она — мой главный рабочий инструмент. Без машины я не смогу нормально работать.
— Но ты ведь не просто чинишь дефекты и поломки. Ты что-то добавляешь, причём то, без чего твоя машина совершенно легко может обойтись. И в процессе установки нового допа, мастера обязательно либо установят это оборудование не так, либо повредят что-то предыдущее. И вот так 80 % времени у тебя уходит не на работу, а но поездки в автосервис. Сначала прикрутить что-то новое, потом исправить это новое, потом исправить то, что «задели», пока исправляли или устанавливали. И так по кругу.
— Почему ты вдруг стала осуждать меня за это? Каждому своё. Да, мне это нравится. Ну и что?
— Да ничего. Не сам факт того, что ты этим занят большую часть своей жизни меня раздражает. А то, что ты в этом даже себе не можешь
