Овидий Горчаков - Он же капрал Вудсток

В эту минуту решалось все. Старшой и трое других подпольщиков затеяли драку, отвлекая внимание конвоира. Новиков пошел с лопатой к офицерской уборной.

Никто на аэродроме не заметил, как он проскользнул в уборную и прикрыл за собой дверь. Никто не услышал звука от удара лопатой по голове гауптштурмфюрера. Минут через пять, а может и меньше, из уборной вышел человек в летном комбинезоне. Лицо его наполовину скрывали очки летного шлемофона. На боку поблескивал лакированный планшет. Пожалуй, только Старшой и его товарищи видели, как Новиков сделал шагов десять и вдруг остановился, повернулся и вновь зашагал в уборную. Старшой и его друзья-подпольщики переглянулись в недоумении, растерянности и страхе. Что случилось? Почему Новиков вернулся, рискуя обратить на себя внимание, теряя драгоценные минуты?

Впопыхах сбросив полосатые штаны, Новиков забыл в них пакет со сведениями. Спохватившись, он в первое мгновение не захотел возвращаться: главное, спастись самому! Но нет, он вернулся, потому что не спасение было главным для него, для двенадцати.

Сунув мягкий пакет в карман комбинезона и запихав полосатую форму в угол за урну, Новиков вышел из уборной, зашагал деревянной походкой к стоянке самолета Штейнера. Он не старался подражать Штейнеру: просто ботинки Штейнера оказались на два-три размера меньше размера ног Новикова. Этого никто не предусмотрел...

Второй этап: взлет. Надо проследить, чтобы никто не помешал. Новиков сам выбил колодки из-под колес шасси, подставил стремянку, приподнял плексигласовый фонарь... И вот он в кабине. Сон? Нет, это не сон! Вон незнакомые немецкие таблички на полукруглом приборном щитке! Но сами приборы, рычажки и разноцветные кнопки в общем знакомы. Он изучал их год назад по плакатам и схеме. Последние два месяца он восстановил схему приборного щитка и инструкцию по памяти. А вдруг этот "мессер" не простой, а модернизированный, с разными изменениями и усовершенствованиями?..

Словно по клавишам рояля, пробежал он огрубевшими в лагере пальцами по приборному щитку. Как будто все в порядке: прогретый мотор включился сразу, как только он нажал на стартер, стрелки контрольных приборов показывают, что самолет заправлен топливом и смазкой. Вот оно когда пригодилось, знание боевой техники врага!.. Но одно дело - расположение приборов и арматуры, другое - пилотирование...

Сердце стучало со скоростью скорострельного пулемета. Как и мотор, сердце работало на максимальных оборотах. Трехлопастный винт превратился в мерцающий диск с радужным полунимбом над носом самолета. Отпустить сразу тормоза, дать газ... Боковым зрением Новиков видел, как бегут, мельтешат какие-то серые фигурки, но ему было не до них... По-бычьи наклонив нос, "мессер" вырвался на взлетную полосу, помчался, набирая скорость, задрав навстречу ветру хвостовое оперение, едва не скапотировал... Чтобы ускорить взлет, надо поставить крылышки под углом в 15 градусов. Теперь темные смазанные фигурки побежали обратно, пропадали, словно их сдувало ветром. Вцепившиеся в штурвал и секторы газа руки Новикова побелели от напряжения.

Вот, капитан Новиков, твой сто семьдесят первый боевой вылет! Раз-два-три - с треском подскочила машина, падая на колеса шасси, чуть не цепляя землю концами крыльев. Скорость - 150 километров в час. Полный газ! Нос приподнялся... 170 километров... Самолет послушно и легко, как в сказке, отделился от земли... 200 километров в час... Новиков всем своим существом почувствовал, что оторвался от земли, что летит!..

Внизу промелькнули седые дюны, пляж, вылизанный пенистым прибоем, протянулась свинцовая морская гладь с белыми барашками. На глаза набежали слезы. Новиков еще раз нащупал пакет в кармане. А потом, действуя согласно разработанному со Старшим плану, заложил резкий вираж в облаках и лег на обратный курс. Серая пелена словно ватой обложила стекла кабины.

Старшой так рассудил: "За тобой, Владлен, погонятся, решат, что ты в нейтральную Швецию махнул, ведь до Швеции, до Мальмо, всего ничего каких-нибудь сто тридцать километров, а ты дуй сразу обратно и держи курс на восток или еще лучше на юго-восток, чтобы через Восточную Пруссию не лететь. В Швеции, сам понимаешь, еще неизвестно, в чьи руки наши сведения о "фау" попадут. До наших, правда, с этого чертова острова куда дальше - километров так с полтысячи..."

И Новиков, отказавшись от сравнительно легкого перелета в Швецию, полетел по заранее избранному курсу Свинемюнде - Штеттин - Шнайдемюль Варшава...

Он все еще пел что-то, ликуя и плача, когда справа по борту его "мессера", там, где едва виднелся в прорехе густого облака красный каменный собор в Вольгасте, вдруг ослепительно засияло и вверх взмыла громада размером с башню собора... Совсем забыл Новиков, что в ту самую минуту, когда он пел в воздухе, внизу немцы готовились запустить ракету.

Стоя на крыше железобетонного наблюдательного пункта, генерал Вальтер Дорнбергер подал команду, и группа канониров начала обратный минутный отсчет, передававшийся по громкоговорящей связи.

"Икс минус драй... Икс минус цвай... Икс минус айн!.."

Генерал Дорнбергер стоял рядом с главным инженером-конструктором Вернером фон Брауном. Два года назад, в октябре 1942 года, они были свидетелями запуска первых ракет "Фау-2", которые тогда назывались "А-4". Десять лет в обстановке чрезвычайной секретности готовил "мозговой трест" ученых "третьего рейха" это грозное оружие.

Дугой взвилась дымно-зеленая сигнальная ракета: до запуска осталось десять секунд. На ракетенфлюг-плац все готово...

- Подать напряжение на борт!.. Ключ на пуск!.. Пуск!.. Малая ступень!.. Главная ступень!..

В бункере оператор нажимает на черную кнопку посреди приборного пульта. Из-под четырех "плавников" стабилизатора ракеты вырывается облако дыма, затем дождь огненных искр, и вот в бетонную площадку под ракетой ударяет мощный смерч раскаленного багрово-желтого газа. В воздух летят обрывки каких-то проводов, куски дерна. Медленно, натужно поднимается многометровая громада весом в двенадцать с половиной тонн. Ее огненное чрево пожирает 125 литров спирта и кислорода в секунду. Из дыма, слепящего пламени и пыли взвивается она по вертикали в поднебесье. Раскат грома прокатывается над островом и замирает над Балтийским морем. На крыльях шестисот пятидесяти тысяч лошадиных сил умчалась ракета в небо, унося за собой огненный хвост.

Она-то и пронеслась ревущим метеором мимо Новикова, отшвырнув "мессер" воздушной волной... Где-то там, на немыслимой высоте в сотню километров, это знал Новиков - автоматически управляемая ракета выйдет за пределы земной атмосферы и, развив неслыханную скорость в 4500 километров в час, пролетит почти двести километров, а потом, сбавив свою сумасшедшую скорость, ударит о землю с силой, равной силе удара о каменную стену полусотни стотонных локомотивов, несущихся со скоростью девяносто километров в час.