Евгений Кобелев - Хо Ши Мин

Второе открытие ждало Тханя в Марселе — городе, с которого началось его знакомство с Францией. На узких улочках марсельских окраин его взору открылись ветхие, почерневшие от копоти, жалкие жилища потовой бедноты. Во время прогулки по городу ему встречалось немало бедно одетых французов. Он был поражен, увидев у портовых таверн девушек, вынужденных продавать свое тело, чтобы заработать на жизнь. Поздней ночью, когда пароход оставил Марсель позади и взял курс на Гавр, Тхань с удивлением и горечью говорил своему соседу по кубрику, такому же, как и он судовому гарсону:

— Оказывается, во Франции, как и у нас на родине, есть бедные люди. Почему же французы не обеспечили и не просветили своих соотечественников, прежде чем «учить» нас?

Через несколько месяцев за плечами юноши — два дальних, почти кругосветных морских плавания, Атлантический и Индийский океаны, Аравийское, Красное, Средиземное моря, два новых континента — вначале Африка, затем Америка. Очутившись в Нью-Йорке, он несколько месяцев работает по найму в Бруклине. В калейдоскопе впечатлений, обрушившихся на него в новой стране, наиболее сильный след оставил день, когда он познакомился с Декларацией независимости Соединенных Штатов Америки. Его поразили слова о том, что все люди сотворены равными, что они наделены неотъемлемыми правами, и число которых — жизнь, свобода и стремление к счастью. Он вспомнит об этих словах через много лет, когда на конспиративной квартире в Ханое будет работать бессонной ночью над проектом Декларации независимости Вьетнама.

Однако открывшаяся его взору позорная картина американской действительности быстро развеяла возникшие иллюзии. За фасадом красивых слов о равенстве и свободе скрывались бесправие и нищета миллионов тружеников. Тханя глубоко потрясли кошмарные условия жизни в негритянском гетто Гарлема, где он часто бывал, каждодневные проявления расового угнетения и дискриминации.

Прошло полгода, и он снова в пути. Следующий этап странствий — Англия, куда Тхань прибыл, когда над Европой гремела канонада первой мировой войны. Неласково встретил его туманный Альбион. В промозглые дни и легкой одежонке он сгребал мокрый снег на лондонских тротуарах, работал истопником в богатых домах. Платили ему гроши, но и те он умудрялся откладывать, чтобы вносить плату за обучение на курсах английского языка. Через несколько месяцев ему повезло — удалось устроиться помощником повара в фешенебельном отеле «Карлтон» на улице Хеймаркет. Шеф-поваром там работал знаменитый Эскофье, который в те времена славился в европейских ресторанах как король французской кухни.

Дни проходили в тяжелой, изнурительной работе. С тех пор как Тхань покинул родину, он постоянно оказывался в таких условиях, когда человеку слабому было легко скатиться на самое дно жизни. Его же выручали твердость характера, целеустремленность и строгие нравственные устои, привитые ему отцом в детстве. Все, кто общался с ним в эти годы, вспоминают, что он никогда не сквернословил, не пил вина, не играл в азартные игры, а все свободные минуты, как бы ни было тяжко, отдавал учебе и книгам.

Хотя у Эскофье работалось легче, деятельная натура Тханя не могла долго мириться с унылой, однообразной жизнью в Лондоне, вдали от всего, что связывало его с родиной. А ведь по ту сторону Ла-Манша, во Франции, он знал об этом из газет, находилось немало его соотечественников-эмигрантов, среди которых он чувствовал бы себя не так одиноко, как в Лондоне. Там ему было бы легче следить за пульсом политической жизни в Индокитае, где развертывались бурные события.

В мае 1916 года в Хюэ была предпринята неудачная попытка вооруженного антифранцузского переворота, во главе которого стоял император Зюй Тан. Подавив заговор, колониальные власти сослали мятежного императора на остров Реюньон. В августе 1917 года в городе Тхайнгуене колонизаторы потопили в крови вооруженное выступление «красных кушаков».

Тхань пишет письмо в Париж Фан Тю Чиню, адрес которого ему удалось случайно узнать. Арестованный в 1908 году вместе с другими участниками массовых антифранцузских выступлений, Фан Тю Чинь был приговорен колониальным судом к смертной казни. Однако привести приговор в исполнение колонизаторам не удалось. Фан Тю Чиия хорошо знали во французских демократических кругах. Благодаря вмешательству Лиги прав человека и страстным выступлениям вождя французских социалистов Жана Жореса смертную казнь заменили Фан Тю Чиню ссылкой на остров-тюрьму Пуло-Кондор, а через три года его выслали во Францию, где он жил с тех пор под надзором полиции.

Фан Тю Чинь принял активное участие в судьбе Тханя, пообещав ему по приезде в Париж оказать содействие в поисках работы и жилья. И вот в конце 1917 года Тхань пересек Ла-Манш и очутился в опоясанной окопами воюющей Франции.

Добравшись до Парижа, он разыскал ничем не примечательный дом на тихой улочке Гобеленов, принадлежавший адвокату Фан Ван Чыонгу, который уступил Тханю комнату в мансарде. В этом же доме располагалась и фотомастерская Фан Тю Чиня, куда Тханя приняли на работу ретушером. Еще в детстве, занимаясь каллиграфией, он достиг большого совершенства в умении обращаться с кисточкой, и это помогло ему быстро стать хорошим ретушером. Фан Ван Чыонг охотно помогал Тханю освоиться в новом городе. Это был совершенно новый для Тханя тип вьетнамского интеллигента. Чыонг был знаком со многими прогрессивными французами — писателями, художниками, политическими деятелями, интересовался политикой, особенно социалистическими теориями, на его столе всегда можно было увидеть книги марксистских авторов. Дом на улице Гобеленов стал местом встреч вьетнамских эмигрантов.

Первые дни самой большой радостью для Тханя стало бродить по древним мощеным улицам Парижа — этой поистине исторической книге с гравюрами из камня. Даже в условиях военного времени этот город не терял своей извечной прелести, необъяснимого очарования. Здесь каждая улица, каждый дом, чуть ли не каждый камень на мостовой сохраняют невидимые следы жарких революционных схваток, на которые так щедр был этот город в прошлом. Без малого целое столетие — с конца XVIII века до 70-х годов XIX века — Париж выступал в роли законодателя в делах революции, служил революционным маяком, на который равнялись остальные европейские столицы. Рыцари революции со всех концов мира стремились в Париж, чтобы услышать здесь живые голоса истории, увидеть сквозь призму прошлого контуры грядущей борьбы в своих странах. В Париже жили и творили К. Маркс и Ф. Энгельс. На улице Мари-Роз провел три плодотворных года В. И. Ленин. Память Парижа цепко храпит десятки и сотни имен революционеров из разных стран мира. Пройдут годы, и к ним прибавится имя пока еще безвестного вьетнамского патриота, который в эти минуты с благоговением ступает по парижским мостовым, и перед его взором встают величественные картины прочитанного или услышанного ранее.