Манфред фон Рихтхофен - Красный истребитель. Воспоминания немецкого аса Первой мировой войны

Через две недели я сдал первый экзамен. Господин фон Т. был моим экзаменатором. Я несколько раз описал в воздухе фигуру «восемь» в точности по инструкции, несколько раз успешно приземлился в соответствии с приказаниями и очень гордился своими достижениями. Однако, к моему великому сожалению, мне сказали, что экзамен я не сдал. Ничего не оставалось, как попытаться сделать это еще раз.

МОЯ ТРЕНИРОВКА В ДОБЕРИЦЕ

Для того чтобы сдать экзамены, мне нужно было отправиться в Берлин. Я полетел туда в качестве наблюдателя на гигантском аэроплане 15 ноября 1915 года.

Добериц[17] находится рядом с Берлином. Сначала я очень заинтересовался самолетом. Но вскоре стало ясно, что только маленький аэроплан может действительно принести пользу в битве. Большая машина слишком неуклюжа, в сражении нужна проворность.

Разница между «большим истребителем» и гигантским аэропланом заключается в том, что второй гораздо больше первого и лучше приспособлен для перевозки бомб.

Я сдавал экзамены в Доберице вместе с моим дорогим другом – обер-лейтенантом фон Линкером. Мы хорошо ладили друг с другом, имели одни и те же наклонности и одинаковое представление о будущей деятельности. Нашей целью было пилотирование «фоккеров» и включение в боевую эскадрилью на Западном фронте. Годом позже нам удалось короткое время поработать вместе, до того момента, как роковая пуля поразила моего друга и сбила его третий по счету аэроплан.

Мы частенько проводили веселые часы в Доберице. Например, нам нужно было приземляться на незнакомой территории. Я старался использовать эту возможность для совмещения необходимого с приятным. Моим любимым местом приземления вне нашего аэродрома было поместье Бухов, где меня хорошо знали и куда приглашали стрелять диких свиней. Поскольку в один и тот же вечер я хотел и летать и охотиться, пришлось организовать место приземления рядом с поместьем Бухов, откуда можно было легко добраться до моих друзей.

Я брал с собой пассажиром второго пилота и вечером отправлял его назад. Сам же ночью стрелял свиней, а утром второй пилот забирал меня.

Если самолет не прилетал за мной, то я оказывался в дыре, из которой должен был идти пешком около десяти километров. Поэтому мне нужен был человек, который забирал бы меня при любых обстоятельствах.

Однажды, когда я целую ночь пытался стрелять по свиньям, начался сильный снегопад. Мой пилот должен был забрать меня ровно в восемь. Я думал, что он не появится, но внезапно услышал свистящий звук. Ничего нельзя было увидеть. Через пять минут моя любимая «птичка» присела «на корточки» передо мной. К сожалению, она была несколько помята.

Я СТАНОВЛЮСЬ ПИЛОТОМ

На рождество 1915 года я сдал свой третий экзамен и в связи с этим слетал в Шверин, где расположены заводы Фоккера, чтобы осмотреть их. Я взял с собой в качестве пассажира своего механика и из Шверина полетел с ним в Бреслау, а оттуда в Швейдниц, затем в Любен и вернулся в Берлин. Во время этого перелета я приземлялся в разных местах, навещая своих родственников и друзей. Как опытный наблюдатель, я без труда ориентировался.

В марте 1916 года я был направлен во 2-е боевое соединение возле Вердена и в качестве пилота стал драться в воздухе. Я научился обращаться с истребителем и управлял тогда двухместным самолетом.

Впервые я был упомянут в официальном сообщении от 26 апреля 1916 года, правда, имя мое не называлось. Говорилось только о моих делах. Я встроил в машину пулемет, так же как это делалось на самолете «ньюпор», и был горд своей идеей.

Некоторые смеялись, когда я это делал, поскольку все выглядело весьма примитивно. Но я стоял на этом изобретении, и очень скоро мне предоставилась возможность убедиться в его практической целесообразности.

Я встретился с вражеским «ньюпором», которым тоже, видимо, управлял новичок. И вел он себя очень глупо. Когда я направился к нему, он полетел прочь. Кажется, у него возникли проблемы с пулеметом. Сначала у меня не было мысли атаковать его, но после я подумал: «Что будет, если я начну стрелять?» Я подлетел к нему как можно ближе и начал стрелять короткими очередями из пулемета. «Ньюпор» взмыл вверх и начал вращаться. Мой наблюдатель и я решили, что это, видимо, один из трюков, в которых французские летчики преуспели. Однако трюк не кончался. Вращаясь, машина продолжала падать. Наконец, мой наблюдатель, погладив меня по голове, крикнул: «Поздравляю! Он падает». Он упал в лес позади форта Дуомон и исчез среди деревьев. Мне стало ясно, что я сбил его, но произошло это на другой стороне фронта. Я полетел домой и отрапортовал: «У меня был воздушный бой, и я сбил «ньюпор». На следующий день я прочел об этом в официальном сообщении. Разумеется, я был очень горд своим успехом, но позже этот «ньюпор» не фигурировал среди 52 сбитых мной самолетов. В сообщении от 26 апреля говорилось: «Два вражеских аэроплана были сбиты нашим истребителем над Флери, к юго-западу от Дуомона».

СМЕРТЬ ХОЛКА

(30 апреля, 1916 год)

Будучи молодым пилотом, однажды я летел над фортом Дуомон в тот момент, когда он был подвергнут бешеному огню. Я заметил, как германский «фоккер» атакует три «каудрона». Дул сильный западный ветер, что не благоприятствовало мне. «Фоккер» несло над Верденом в направлении битвы. Я обратил на это внимание моего наблюдателя. Он решил, что немец очень умный парень. Мы даже думали, что это Бельке, и намеревались выяснить по возвращении. Но тут, к своему ужасу, я увидел, что немецкий самолет, который до этого атаковал, перешел к обороне. Количество французских истребителей увеличилось по крайней мере до десяти, и их совместные усилия заставили немецкий самолет снижаться. Я не мог помочь ему, так как слишком далеко находился от места сражения. Кроме того, моя тяжелая машина не могла преодолеть сильный встречный ветер. «Фоккер» сражался отчаянно. Противники согнали его на высоту около 600 метров. Он снова был атакован и нырнул в небольшую тучу. Я вздохнул с облегчением, надеясь, что туча спасет его.

Вернувшись на аэродром, я отрапортовал о том, что видел, и мне сообщили, что пилотом «фоккера» был граф Холк – мой старый товарищ по Восточному фронту.

Холк упал на землю с простреленной головой. Я глубоко переживал его смерть – он был для меня образцом пилота, яркой личностью.

Я ЛЕЧУ В ГРОЗУ

Наша активность под Верденом летом 1916 года нарушалась частыми грозами. Для летчика очень неприятно попасть в грозу. Например, в битве при Сомме целая английская эскадрилья приземлилась из-за грозы на нашей территории, и летчики были взяты в плен.

Мне не приходилось пролетать через грозовые тучи, но я имел подспудное желание пойти на этот эксперимент. Как-то раз целый день была гроза. Я летел со своего аэродрома в Монте в крепость Мец. На обратном пути со мной приключилось следующее.