Мохандас (Мохандус) Карамчанд Ганди - Революция без насилия

Но я здесь несколько уклонился от темы. Я хотел сказать, что соглашение сохраняет и даже еще усиливает бойкот иностранных тканей. Я считаю его хорошей заменой насильственных методов действия… С моей точки зрения, бойкот иностранных тканей является символом ненасилия. Революционные преступления имеют целью оказать давление, но это давление нездоровое; продиктованное гневом и злонамеренностью. Я утверждаю, что ненасильственные акты оказывают гораздо более существенное давление, чем насильственные, потому что это давление исходит от доброй воли и кротости. Бойкот иностранных тканей оказывает именно такое давление. Мы ввозим больше всего иностранных тканей из Ланкашира. Иностранные ткани являются также главным предметом нашего импорта. Второе место занимает сахар. Для Англии главный интерес концентрируется на торговле Ланкашира с Индией. Эта торговля в большей степени, чем что-нибудь другое, разорила индийского крестьянина, принудила его к частичному безделию, лишив одного из дополнительных заработков, которые он имел. Поэтому бойкот иностранных тканей является необходимым для крестьян, если они намерены существовать дальше…

Я называю ланкаширскую торговлю безнравственной, потому что она выросла и держится на разорении миллионов индийских крестьян, а так как одно безнравственное действие влечет за собой другое, то многие действия Британии, которые заведомо носят безнравственный характер, в конечном счете вытекают из этой безнравственной торговли. И если этот великий соблазн будет устранен с пути Британии добровольным усилием Индии, то это будет благом для Индии, благом для Британии, а так как Британия в настоящее время является господствующей мировой державой, то это будет благом для всего человечества.

Я не согласен с утверждением, что предложение следует за спросом. Наоборот, часто спрос искусственно создается неразборчивыми в своих средствах торговцами. Если нация, как я это считаю, обязана подобно индивидам действовать согласно кодексу морали, то она должна считаться с благом тех, чей спрос она намерена удовлетворять. Например дурно и безнравственно, если нация снабжает вредными для здоровья крепкими напитками тех, кто склонен к пьянству. То, что правильно в данном случае, применимо также по отношению к хлебу и тканям, если с прекращением возделывания хлеба или выработки тканей в стране вследствие ввоза этих продуктов из-за границы население обрекается на невольную бездеятельность или нищету…

Поэтому я считаю долгом Великобритании регулировать свой экспорт в соответствии с интересами Индии. И точно так же долг Индии регулировать свой импорт применительно к этому требованию. Экономика, которая пренебрегает моральными ценностями – ложна. Распространение закона ненасилия на экономику означает не более и не менее как включение моральных ценностей в качестве фактора, с которым надлежит считаться при регулировании международной торговли. И я должен сознаться, что мое честолюбивое желание состоит в том, чтобы благодаря усилиям Индии международные отношения были построены на моральной основе. Я не теряю надежды, что ненасилие, хотя бы в ограниченных пределах, будет воспринято массами. Я отказываюсь верить, что человеческая природа имеет тенденцию всегда стремиться к регрессу…

Вряд ли необходимо доказывать безнадежность (не говоря уже о насильственном характере) бойкота британских тканей или еще лучше всех британских товаров, который предлагают столь многие патриоты. Я рассматриваю бойкот исключительно с точки зрения блага Индии. Все британские товары в целом нам не причиняют вреда. Некоторые из них, как например английские книги, нужны нам для нашей умственной или духовной пользы. Что же касается тканей, то нам причиняют вред не только британские ткани, но все иностранные ткани, а в несколько меньшей степени даже и ткани, выделанные на индийских фабриках. Бойкот, направленный против британских тканей, не может дать таких же результатов, как бойкот, организованный на основе ручного прядения и ткачества. Требуется по крайней мере устранение ввоза всех иностранных тканей. Это не должно носить характера карательной меры, это то, что диктуется необходимостью национального существования…

Единение индусов и мусульман представляет не меньшую важность для «свараджа»… Это то, чем мы дышим. Мне нет надобности отнимать у вас много времени соображениями по этому вопросу, потому что необходимость такого единения для «свараджа» признается почти всеми. Я говорю «почти», потому что я знаю, что некоторые индусы и мусульмане предпочитают нынешнее положение зависимости от Великобритании, если нет возможности создать совершенно индусскую или совершенно мусульманскую Индию. Но по счастью таких людей немного…

Заинтересованные лица, которые чувствовали себя разочарованными в счастливые дни несотрудничества, теперь, когда оно утратило прелесть новизны, считают, что их час настал и спекулируют на религиозном ханжестве или эгоизме индусов и мусульман. Результаты этого запечатлены в распрях последних двух лет. Религию извратили. Пустяки возводились в степень религиозных догматов, которые, по уверениям фанатиков, надлежало соблюдать во что бы то ни стало. Экономические и политические вопросы были использованы для того, чтобы вызвать волнения в массах. Кульминационный пункт был достигнут в Кохате. Трагедия усугубилась вследствие крайнего равнодушия, проявленного местными властями. Я не собираюсь останавливаться на этом и исследовать причины или выражать кому-либо порицание. Если бы я даже хотел этого, то не располагаю материалами для такого задания. Достаточно сказать, что индусы бежали, опасаясь за свою жизнь. В Кохате преобладает мусульманское большинство, которое, поскольку это возможно при иностранном владычестве, держит политическую власть в своих руках. Таким образом на мусульманах лежала обязанность доказать, что индусы находятся среди этого большинства в такой безопасности, как если бы все население Кохата было индусским. Мусульмане Кохата не должны успокоиться, пока они не вернут обратно в Кохат всех беженцев. Я надеюсь, что индусы не попадутся в западню, поставленную им правительством, и решительно откажутся возвращаться, пока мусульмане Кохата не дадут им полных гарантий в отношении жизни и собственности.

Индусы могут жить среди преобладающего мусульманского большинства только в том случае, если последние желают иметь их в своей среде и обращаться с ними как с друзьями и с равными. Точно так же и мусульмане, там, где они в меньшинстве, нуждаются для достойного существования среди индусского большинства в дружественном отношении последнего. Правительство может защищать от воров и разбойников, но даже правительство «свараджа» не в состоянии защитить население против полного бойкота одной части общины другой. Правительство может справляться с ненормальными ситуациями, но если распри становятся нормальным явлением, то это называется гражданской войной, и участвующие в ней стороны должны сами вести борьбу.