Бред Моррелл Б. Nirvana и саунд Сиэтла: Путеводитель. Серия: Классика рока - Нирвана и саунд Сиэтла

От «Flipper» до «The Melvins» был всего один шаг. Сан-францисская группа пошла в том же направлении, что и выдающиеся абердинцы, переведя пульсирующий темп хардкора в мерные удары кузнечного молота. Серьезные ребята: у них было два басиста — не хухры-мухры! — а музыкальный стиль напоминал последние, на подкашивающихся ногах, шаги умирающего динозавра. Hо их антиобщественный образ жизни возымел последствия: басист «Flipper» Уилл Шаттер умер от передозировки героина в 1987 году, однако зубодробительная, плотная музыка группы продолжала нести свой эмоциональный заряд.

Другие кумиры Курта Кобейна были родом из еще одного бастиона чужеродности — города Остина, расположенного в штате Техас. «Scratch Acid» («Едкая кислота») упивалась шумом, иногда прорываясь к подобию мелодий, чаще — к оглушительным очередям гитарной перестрелки, звучание которой по тембру приближалось к кошачьему вою, что сочеталось с запредельно истерическим вокалом солиста с подходящим именем — Дэвид Иау. Hа примере Иау Кобейн увидел, что человеческий голос, сопровождаемый визжащей и «фонящей» гитарой, может стать мощным инструментом подавления.

Другие остинцы, «The Butthole Surfers» («Скользящие по дыркам от окурков»), тоже преподали Кобейну свои уроки. В донирвановской классической вещи «Surfers» «Suicide» («Самоубийство») Гибби Хейнз с повизгиванием выкрикивал: «Я, бля, не шучу, мужик, мне больно!» Группа играла с остервенением диких зверей, мечущихся в лесном пожаре. «The Butthole Surfers» жертвовала разумом ради шалостей, выдавая «на-гора» злые пародии на рок в духе невнятного школьного юмора или неожиданные каскады шума, намеренно устраивая какофонию. Парнишке, который вырос в городке лесорубов, сам факт существования такой группы придавал ощущение свободы.

Если «The Butthole Surfers» внесла в музыкальное восприятие Кобейна анархический настрой, то «Scratch Acid» раскрепостила его голос, a «Flipper», наподобие «The Melvins», сменившая маниакальную скорость на вязкую затянутость, задала структуру. Мелодизм «The Beatles» казался Кобейну безнадежно устаревшим. И его кумиром стала другая британская группа.

Признанная знатоками британского рока лучшей за последние два десятилетия, группа «Black Sabbath», наконец, была впущена (не без ожесточенного сопротивления) в «Зал Славы» андерграунда, где она с трудом уживалась с «Veret Underground», «Stoogies» и «МС5».

Из всех реабилитированных в XX веке «Black Sabbath» была наименее предсказуемой. Следуя за мощными трио шестидесятых, такими, как «Hendrix Experience», «Cream», «Blue Cheer» и (все ближе к уродливому) «Mountain», «Black Sabbath», похоже, была новой величиной. Ее тяжелый оглушительный «металл» нравился подросткам из рабочей среды большинства промышленных городов Британии, для которых этот тягучий звуковой поток являлся мрачной констатацией образа жизни слушателей. Те же рок-критики, которые были готовы признать Мика Джаггера сыном дьявола, высмеивали Оззи Озборна за заигрывания с сатаной, и хотя никто не мог отрицать значение одной-двух песен «Black Sabbath», например, хита 1970-го «Paranoid» («Параноик»), ни один журналист не рисковал своей репутацией, публично признавая влияние группы.

Так же как и в Британии, американские подростки, для которых калифорнийский хиппизм был непозволительной роскошью, были увлечены мрачной мощью «Black Sabbath» и постблюзовым хард-роком «Led Zeppelin». Элитарные же критики-шестидесятники заклеймили «Black Sabbath» как подражателей. Звучащие в унисон с допанковскими фантазиями Игги Попа и «The Stooges» мерные, тяжелые ритмы «Black Sabbath» отлично вписывались в темп жизни подростков.

Весь этот гам — «The Melvins», «Dead Kennedys», «Black Flag», «The Sex Pistols», «Led Zeppelin», «Flipper», «Scratch Acid» и «The Butthole Surfers» — сплавился в голове Курта Кобейна в единое целое и определил его представление о том, какой должна стать панк-группа в 1984-м. Однако это не годилось для Абердина, где, по словам Базза Озборна, «все такие отсталые, что стараются не отстать. Там исполняют только чужие хиты, поэтому у нас не было конкурентов». Обратите внимание, у «The Melvins» так и не появилось местных поклонников, за исключением разве что родственников и друзей.

Однако за пределами Абердина, на северо-востоке штата, в университетском городе Олимпия и в Мекке штата Вашингтон — Сиэтле была вполне подходящая аудитория. В тот момент покорить Сиэтл было очень непросто. Послушаем Базза Озборна: «Когда приезжаешь в Такому или в Олимпию, там видишь людей более внимательных, чем у нас. Там не отрываешься, как в Сиэтле. Там к тебе отношение более вдумчивое. Большинство зрителей ходит почти на все концерты подряд».

Именно поэтому «The Melvins» вначале покорили Олимпию, город колледжа Эвергрин, там же впервые выступила и группа Курта Кобейна, все еще не имевшая определенного названия. Однако Курт говорил: «Hашей основной целью было пробиться в Сиэтл». «Прошло полтора года, прежде чем мы там сыграли, — рассказывал Hовоселич. — Мы не знали ни одного зала Сиэтла. Мы вообще были очень наивны».

В первой половине восьмидесятых наивность все еще оставалась одной из главных характеристик высших кругов сиэтлского рок-андерграунда. Коммерческий неуспех постепенно сломил панк и хардкор города: к 1984 году из пионеров панка пятилетней давности почти никто не уцелел, к тому же не осталось площадок, где они могли бы выступать. Годом раньше журналистка из Сиэтла Дон Андерсон начала выпуск журнала под названием «Backfire», который, как она вспоминала, «пытался преодолеть барьеры, рассказывая о группах типа «Mutley Сгйе» наряду с такими командами, как «DOA». Ее предвидение слияния глэм-«металла» и хардкор-панка появилось слишком поздно и, конечно, не могло спасти «Backfire», который прекратил свое существование после выхода пяти номеров. (Через несколько лет Андерсон сделала новую, более удачную попытку, начав выпускать журнал «Backlash», но и он перестал издаваться в 1991-м, ставшем годом прорыва «Hирваны».)

С точки зрения окружающего мира, Сиэтл начала восьмидесятых был родиной Молодых Свежих Парней, представленных фирмой Конрада Уно «ПопЛлама» в 1982 году. Их умненькие, добротно сделанные поп-песенки мальчиков из колледжа — такие, как, например, «Ты помешалась на оборотне» и «Мое волшебство действует, и, я думаю, ты хотела бы этого», — в сочетании с аккуратной записью мало что общего имели с панком, однако сам по себе «альтернативный» статус означал, что эти группы должны существовать в среде андерграунда — на независимых фирмах звукозаписи и в близкой к ним журналистике, что позже повторилось и с гранджем.

Группа «Beat Happening», которая появилась приблизительно в это же время и имела гораздо большее влияние на то, что происходило в Сиэтле, также находилась очень далеко от «Black Sabbath» или «Scratch Acid». «Beat Happening» придали слегка маниакальный привкус импортированному ими за три тысячи миль звучанию нью-йоркских панков «The Velvets» в переложении Джонатана Ричмана. Это означало, что все их песни были мощными, но не тяжелыми, умными, но не едко-насмешливыми, то есть были выкроены с учетом усредненных поп-стандартов.