Лира Муховицкая - Воронцовы. Дворяне по рождению

Во время переворота Воронцовы вместе с остальным двором Петра III находились в Ораниенбауме. Утром 28 июня все придворное общество направилось на празднование Дня святых Петра и Павла в Петергоф, где располагалась императрица Екатерина II. Ее неожиданное отсутствие вызвало вполне обоснованную тревогу и беспокойство Петра и его доверенного окружения. Ближайшие сподвижники отправились в Петербург за точными сведениями. Петр III негодует, впадая в ярость и отчаяние одновременно. Елизавета Воронцова пытается успокоить «друга сердешного», но как утишить осознание краха и падения, желание изничтожить соперницу и предательницу… Что может быть страшнее для царя, чем понимание, что никто из его подданных, ни армия, ни даже простой народ его не поддерживают.

Гвардия, двор и духовенство – все приняли присягу новой императрице. Среди сановников мелькали лица тех, кто покинул теперь уже бывшего императора как бы затем, чтобы привезти ему свежие новости. Ряды сподвижников Петра редели с каждым часом.

Тем не менее среди гвардейцев нашлись офицеры, отказавшиеся нарушить присягу, данную императору Петру III. Среди них оказался и Семен Воронцов – младший брат бывшей фаворитки, который был немедленно арестован. Не помогло и вмешательство знаменитой Екатерины Дашковой, его родной сестры. Именно этот эпизод, по словам современников, и заставил Екатерину II впоследствии написать кому-то из вельмож: «Девица Дашкова сильно скомпрометирована своей родней. С большим трудом удавалось мне скрывать от нее большую часть приготовлений к моей победе…»

Арестованная вместе с Петром III в Ораниенбауме, после переворота 29 июня 1762, Елизавета Романовна Воронцова, несмотря на свои просьбы, мольбы на коленях перед Паниным последовать за Петром в Голштинию, была отправлена в подмосковную деревню отца, причем лишилась камер-фрейлинского портрета и ордена Святой Екатерины. Сам же опальный император униженно со слезами молил о том, чтобы к нему прислали его «Романовну». Разумеется, их просьбы были оставлены без внимания. Как говорят, вначале от Петра требовали отречения от престола в обмен на немедленную высылку на родину в Голштинию его и всех его многочисленных родственников, ссылаясь при этом на нереализованное распоряжение императрицы Елизаветы Петровны. Петр ответил отказом и заявил, что желает разговаривать лично с Екатериной. Елизавета Воронцова со слезами умоляла Петра согласиться и позволить ей сопровождать его в Голштинию. Кажется, она начала понимать, что для Петра эта авантюра добром не кончится. Но император (теперь уже бывший) был непреклонен. Он еще надеялся договориться по-хорошему с отвергнутой им супругой, взывая, как он считал, к ее здравому смыслу. Наконец в 11 часов появилась Екатерина II: в мундире, верхом на коне, в сопровождении Екатерины Романовны Дашковой и конных гвардейцев. Именно так она выглядела и во время переворота, прибыв в гвардейские казармы «поднимать» полки. Она выглядела торжествующей, хотя, по словам близких соратников, до конца не была уверена в своей победе. Но молчание и бездействие Петра утвердили ее в правильности выбранного пути. Морально сломленный Петр III подписал отречение от престола и почти сразу же под конвоем был отправлен во дворец в Ропше (где вскоре и погиб загадочным образом).

Для Елизаветы Воронцовой рушился мир. По словам очевидцев, ее пришлось буквально силой отрывать от бывшего императора – так крепки были их последние объятия.

Екатерина II самолично взялась устроить дальнейшую судьбу Воронцовой и приказала графу Р. И. Воронцову «выделить» дочь. Елизавета была негласно выслана в Москву, через секретаря своего, И. Елагина, Екатерина II купила для нее дом в Москве на свои личные деньги, проявив удивительную широту взглядов и заботу о бывшей сопернице.

Выделить детей (устар.) – отделить, предоставив им во владение часть общего семейного имущества, денежных средств для самостоятельного ведения хозяйства.

Можно предположить, что простота и открытость (или тонкая дипломатичность) бывшей камер-фрейлины немало способствовали этому. Как говорят, чтобы не дать дальнейшего хода слухам и окончательно отстранить от общественной жизни некогда могущественную конкурентку, императрица Екатерина II взялась устроить и семейную жизнь опальной Воронцовой, «чтобы она уже ни с кем дела не имела и жила в тишине, не подавая людям много причин о себе говорить». В 1765 году Елизавета Романовна вышла замуж (или была выдана!) за полковника, затем и статского советника А. И. Полянского (1721–1818) и переехала в Санкт-Петербург, где и прожила до конца дней своих. Она не появлялась при дворе, но бывала в свете и виделась даже с близким другом Екатерины II графиней А. С. Протасовой.

Графиня (с 1801) Анна Степановна Протасова (1745–1826) – доверенная фрейлина Екатерины II. Двоюродная племянница братьев Орловых, была пожалована императрицей Екатериной II сначала в статс-фрейлины, потом, в 1785 – в камер-фрейлины, пользовалась ее неограниченным доверием и была с ней неразлучно по самую кончину монархини.

Разумеется, такое «доверенное лицо» держало свою патронессу в курсе абсолютно всех деталей жизни опальной «мадам Помпадур». Протасовой был поручен надзор за всеми фрейлинами императрицы, слишком уж часто, как она считала, ее доверие обманывали легкомысленные завистливые девицы, которым она оказывала свое монаршее доверие. А слухи приписывают Протасовой еще одну весьма пикантную роль при Екатерине II, роль «дегустатора» фаворитов самой Екатерины.

Сохранилось описание многократного испытания на соответствие в выполнении прямых интимных обязанностей фаворита императрицы. Некто так описывал процедуру так (впрочем, нет уверенности, что ему можно доверять): «Посылали обыкновенно к Анне Степановне Протасовой на пробу избранного в фавориты Ее Величества. По осмотре предназначенного в высший сан наложника матушке-государыне лейб-медиком Роджерсоном и по удостоверению представленного годным на службу относительно здоровья препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трехнощное испытание. Когда нареченный удовлетворял вполне требованиям Протасовой, она доносила всемилостивейшей государыне о благонадежности испытанного, и тогда первое свидание бывало назначено по заведенному этикету двора или по уставу высочайше для посвящения в сан наложника конфирмованному. Перекусихина Марья Саввишна и камердинер Захар Константинович были обязаны в тот же день обедать вместе с избранным. В 10 часов вечера, когда императрица была уже в постели, Перекусихина вводила новобранца в опочивальню благочестивейшей, одетого в китайский шлафрок, с книгой в руках, и оставляла его для чтения в креслах подле ложа помазанницы. На другой день Перекусихина выводила из опочивальни посвященного и передавала его Захару Константиновичу, который вел новопоставленного наложника в приготовленные для него чертоги; здесь докладывал Захар уже раболепно фавориту, что всемилостивейшая государыня высочайше соизволила назначить его при высочайшей особе своей флигель-адъютантом, подносил ему мундир флигель-адъютантский с бриллиантовым аграфом и 100 000 рублей карманных денег. До выхода еще государыни, зимой в Эрмитаж, а летом, в Царском Селе, в сад, прогуляться с новым флигель-адъютантом, которому она давала руку вести ее, передняя зала у нового фаворита наполнялась первейшими государственными сановниками, вельможами, царедворцами для принесения ему усерднейшего поздравления с получением высочайшей милости. Высокопросвещеннейший пастырь митрополит приезжал обыкновенно к фавориту на другой день для посвящения его и благословлял его святой водой». Впоследствии процедура усложнялась, и после Потемкина фаворитов проверяла не только пробир-фрейлина Протасова, но и графиня Брюс, и Перекусихина, и Уточкина.