Софья Бенуа - Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви

К тому времени, когда Одри Хепберн снимали в павильоне, проводя кинопробы, знаменитый голливудский режиссер укатил в США. Однако как только он получил и просмотрел пленку, было принято решение подписать контракт немедленно. Кстати, та кинопроба сохранилась до сих пор.

Из Нью-Йорка пришло письмо в лондонский филиал «Парамаунт Пикчерз», в котором под именем «Одри Хепберн», подчеркнутым красными чернилами, стояли такие слова: «Эта девушка назначена на роль в фильме. Проба, вне всякого сомнения, – одна из лучших, когда-либо делавшихся в Голливуде, Нью-Йорке или Лондоне. Примите наши сердечные поздравления. От Барни, Фрэнка и Дона». При том, что Барни Балабан, Фрэнк Фримен и Дон Хартман составляли руководящую тройку кинокомпании «Парамаунт». Это был несомненный успех.

Контракт был составлен и также направлен в Англию; 16 октября Одри Хепберн подписала контракт с «Парамаунт» на съемки в семи фильмах в течение нескольких лет. Ей было позволено брать годичный перерыв между фильмами и в течение этого года играть на сцене и на телевидении. Впрочем, контрактом предусматривалось, что не обязательно все семь фильмов должны были сниматься на «Парамаунте», кинокомпания могла «передавать» актрису другим студиям.

С Грегори Пеком. Кадр из фильма «Римские каникулы»

Впервые в истории неопытная актриса одновременно получила два контракта на главные роли на Бродвее и в Голливуде!

В честь такого события жених пригласил Одри с ее матерью отужинать в «Кафе Рояль» на Риджент-стрит. Джеймс заказал лучшее шампанское и самые изысканные закуски.

Чтобы заполучить молодую актрису в свое полное распоряжение, «Парамаунт» решила выкупить ее за сто тысяч фунтов у АВРС, с которой у Одри ранее был подписан контракт. Однако руководство АВРС разумно предпочло получать свой процент с каждого фильма, в котором Одри снимется у студии «Парамаунт», а также получить права на распространение этих фильмов в Британии. «Осенью была заключена беспрецедентная сделка, основную выгоду от которой получил не кто иной, как главный акционер АВРС Джек Л. Уорнер. Он не сомневался, что настанет день, и Одри Хепберн будет сниматься на его студии».

В конце октября Одри в полном одиночестве – без матери и жениха – отплыла на корабле в Нью-Йорк. А вскоре бизнес вынудил и Джеймса Хэнсона отправиться в Америку.

Во время морского путешествия Одри, еще несколько лет назад испытывавшая сильный голод, не стесняла себя в еде и ко времени прибытия – за две недели путешествия – набрала восемь кило. Миллер, готовивший ее к роли хрупкой Жижи, тут же посадил ее на диету, дав указания метрдотелю и поварам в «Динти Мур», где разместилась европейская звездочка, что ей следует подавать только бифштекс с соусом «тартар» и салаты из зелени. Впоследствии это заведение стало ее любимым. Расписание рабочего дня Одри было таким же строгим, как и диета. Ежедневно Кэтлин Несбит давала ей уроки театрального мастерства, а по выходным Одри ездила к ней в пригород Нью-Йорка, где актриса снимала дом, чтобы продолжить занятия. Подобная круговерть не каждой по силам!

С Грегори Пеком. Кадр из фильма «Римские каникулы»

Несмотря на полную загруженность делами и постоянную усталость, Одри Хепберн и Джеймс Хэнсон продолжали встречаться в Нью-Йорке. Парочку часто видели в ночном клубе «Эль Марокко», который принадлежал семейству Хэнсона.

Находились те, кто слышал, как Одри жаловалась:

– Я хочу выйти замуж. Я считаю, что непростительно теряю дни, не выходя замуж за Джеймса.

«Одри винила во всем нехватку времени, но, может быть, подобно Жижи, она обнаружила, что замужество не столь уж необходимо, если сама жизнь раскрывает тебе свои объятия и ждет, чтобы ты ею насладилась».

24 ноября 1951 года на Бродвее состоялась премьера пьесы, к которой с таким тщанием готовилась молодая актриса. Как отмечали после многие критики и биографы, «душевная хрупкость Жижи пробуждала в зрителях желание обнять и защитить ее. Сказать дурное слово в адрес этой девушки было бы равносильно попытке избить ребенка. Это стало отличительным свойством «феномена Хепберн»…» Один из журналистов тогда же написал о ней: «Она похожа на ребенка, которого кормили молоком и овощами и никогда не позволяли одному переходить улицу». Казалось бы, смешно так говорить о девушке, которой скоро исполнится двадцать три, но в том-то и дело, что слова те были истинной правдой. Даже сегодня, просматривая фильмы с участием Одри Хепберн или листая журналы с ее изображением, понимаешь, что она всегда была, есть и навсегда останется милым, беззащитным ребенком, которого хочется укрыть, избавив от жизненных дрязг и ненужных потрясений.

Незадолго до премьеры женился брат Одри Ян, и актриса знала, что он собирался назвать первую дочь именем Одри.

4 декабря 1951 года лондонская «Таймс» наконец опубликовала объявление о помолвке «Джеймса, сына мистера и миссис Роберт Хэнсон из Норвуд Грейндж, Хаддерсфилд, Йоркшир, и Одри Хепберн, дочери баронессы Эллы ван Хемстра, Сауc-Одли-стрит, 65, Лондон, W».

С женихом Джеймсом Хэнсоном

Однако уже через несколько дней после премьеры «Жижи» газетчики заметили, что фотография Джеймса Хэнсона исчезла из артистической Одри. На назойливые вопросы по этому поводу актриса как-то неубедительно объясняла:

– Моя личная жизнь должна принадлежать только мне.

И тем самым давала еще больше поводов для домыслов. Что здесь что-то не так…

И, по всему видать, абсолютно правильно подметил А. Уолкер: «Образ молодого и красивого миллионера, его обаяние «прекрасного принца» потускнели, когда Одри Хепберн ощутила аромат приближающейся славы».

Любовь и слава не смогли ужиться в одной и той же гримуборной, в одном и том же крохотном сердечке…

А тут еще и мать нанесла ей очередную рану. Баронесса прибыла в Нью-Йорк 19 декабря и в тот же вечер побывала на спектакле. Завидев репортеров после спектакля, Элла обняла дочь и заулыбалась перед фотокамерами. Но любящая дочь Одри, ожидавшая от матери похвалы, услышала:

– Ты играла очень хорошо, дорогая, учитывая то, что у тебя нет никакого таланта.

Рождество в Нью-Йорке Одри встретила со своим возлюбленным. Джеймс, прилетевший на сей раз из Канады, снял для них апартаменты в роскошном отеле «Уолдорф Тауэр». Мать Одри, баронесса Элла, тоже жила в этом отеле и на том же этаже. В канун нового 1952 года Джеймс Хэнсон подарил невесте великолепное кольцо из белого золота с изумрудами и бриллиантами. Тогда же между ними состоялся разговор о предстоящих торжествах. Было решено, что их свадьба состоится после окончания съемок «Римских каникул».