Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история

Братья Лафиты согласились помочь Эндрю Джексону, и осада нового Орлеана провалилась. Президент Штатов даровал за это Лафитам и их людям американское гражданство, амнистию за все прошлые прегрешения и неофициальную свободу действий в Мексиканском заливе. Единственное, что огорчало: Баратарию не просто разграбили, ее буквально по кирпичикам разнесли в поисках секретных сокровищ Жана Лафита. Естественно, возмещать ущерб американское правительство отказалось. Да и счастливые годы Баратарии подходили к концу, нужно было искать новое место для создания маленького пиратского государства.

Вместо Баратарии Лафит подыскал небольшой рыбацкий поселок Кампече, куда постепенно и стал переводить все свои дела. Торговать рабами становилось все труднее, так как начиная с 1807 года в Штатах действовал запрет на ввоз рабов. Тем не менее именно торговля живым товаром приносила основной доход. Отказываться от этого, имея каперское разрешение на грабеж и неофициальную поддержку правительства, было бы просто глупо.

Всей душой Жан Лафит ненавидел испанцев. С детства он слушал рассказы бабушки об ужасах инквизиции и загорался праведным гневом при виде испанского флага. Ну а доход, который он стал получать за свое бравое дело, казался ему вещью хоть и важной, но все-таки второстепенной. В первую очередь, он хотел поквитаться с Испанией за годы унижений, которые пришлось пережить его семье до вынужденного отъезда на Гаити. На одном из таких испанских кораблей, захваченных командой Лафита, не повезло плыть и Хью Глассу.

Глава 5. Пират

Хью Гласса и юнгу Джона бросили в трюм корабля Жана Лафита. Здесь помимо них было уже человек сорок. По большей части чернокожие, но было и человека четыре из числа морских офицеров. Такие же несчастливцы, как и Гласс. Дни слились в бесконечную и бессмысленную борьбу за выживание. Без какой-либо надежды на победу. Отравленная отчаянием сорока сотоварищей, эта битва заранее была обречена на поражение. Несколько помещений, метров по десять каждое, просто не могли вместить в себя такое количество народа. Жизнь день за днем проводила естественный отбор. Ежедневно здесь кто-то терял волю к жизни, заболевал и умирал. На столь маленьком пространстве отчаяние, равно как и любой самый безобидный вирус, приобретало характер эпидемии.

Большую часть времени пленники вынуждены были проводить здесь. Исключение составляли часы, когда их забирали на работы. Вполне естественно, что им доставались самые тяжелые и трудоемкие виды. С другой стороны, эти несколько часов все равно привносили некоторое разнообразие в мрачное существование пленников Лафита. Проблема заключалась в том, что команда Лафита опасалась выпускать на работы всех узников сразу, это было чревато бунтами и неповиновением. Безделье же убивало заключенных быстрее рабского труда.

Так продолжалось относительно недолго. Вскоре судно причалило в порту Баратарии. Живой товар перевели в один из бараков неподалеку, ну а что делать с офицерами, решал уже сам Лафит или его ближайшие помощники. Поскольку Хью и Джона выкупить было некому, Жан Лафит определил их юнгами на один из каперских кораблей.

Хью Глассу на тот момент исполнилось уже двадцать семь лет. Еще год назад он мог похвастаться тем, что построил прекрасную карьеру на море за очень короткий срок. Ему всего-то двадцать шесть, а он уже второй помощник на торговом судне… Сейчас ему исполнилось двадцать семь, и ему пришлось начинать все сначала. Впрочем, фраза о начале прозвучала здесь неуместно. Ибо его буквально стерли с лица земли. Его некому было искать, выкупать и возвращать домой. Невеста вряд ли начнет поиски, скорее всего, просто подыщет себе другого жениха. Капер из него тоже вряд ли бы получился хороший. По факту от того, что ему разрешили гулять по полуразрушенной Баратарии, ничего не изменилось. Разве что публичный дом можно было посещать беспрепятственно. По мере заработков, конечно.

Выживать Гласс умел. Он всегда точно знал, что рано или поздно любая дорога выводит к людям. Вопрос только во времени. Гласс и Джон послушно служили на каперском судне, не проявляя никакого интереса ни к каперству, ни к дележу награбленного. Конечно, их бы и не подпустили к столь важному занятию, но то высокомерие и презрение, с которым эти выскочки взирали на яростные споры команды относительно своей добычи, просто выводили из себя. Они будто не считали членов команды за людей. Впрочем, так оно и было до определенного момента.

Однажды Гласс вязал тонкие концы из кучи разного тряпья. Занятие нудное, утомительное и, если уж честно, малополезное. На каперском судне царили свои порядки. Лишь отдаленно они напоминали обычный морской уклад жизни. Официально все корабли Лафита считались торговыми, но на самом деле они больше напоминали военные. Боеприпасов на каждом из кораблей было столько, что легко можно было бы подорвать несколько таких же кораблей. Опасность службы на таком корабле была вовсе не в капризах природы или гипотетической возможности столкнуться с сопротивлением со стороны другого судна. Главную опасность составляли люди. Как и на обычном корабле, здесь все и вся подчинялось капитану, но само понятие дисциплины и субординации здесь было принципиально иным. Здесь никто не запрещал разговаривать во время работы, никто не следил за тем, чтобы все всегда были при деле. И уж конечно, по воскресеньям здесь не изучали Святое Писание, и никто не беспокоился о том, чтобы не допустить мрачных мыслей у членов команды. По вечерам большая часть команды собиралась в кубрике, чтобы поиграть в карты. Естественно, играли на деньги и добычу с недавно ограбленных кораблей. Такие игры нередко заканчивались пьяными драками, а иногда и убийствами. Когда на борту был сам Лафит, такое случалось редко. Впрочем, Жан и Пьер большую часть времени старались проводить на берегу, ибо того требовало дело. Гласса частенько поднимали на смех за полное отсутствие интереса к деньгам, но открыто издеваться побаивались. Пара стычек, в которых тот показал себя опытным бойцом, сделали свое дело. По большому счету, его и Джона на время просто оставили в покое. В то плавание Лафит все-таки присоединился к команде «Эль-Тигре». На горизонте показался корабль. Судя по всему, испанское торговое судно. Кто-то из моряков возвестил об этом, и Лафит отдал приказ набрать обороты. Очень скоро по судну уже можно было начать огонь. Несколько каперов уже выстроилось на палубе, заняв привычные позиции. Гласс уже хотел было ретироваться, но не успел этого сделать вовремя. Воздух уже наполнился едким, ядовитым запахом пороха. Затем послышалась ругань пиратов. Выстрелы даже и не думали попадать в цель.