Виктор Тельпугов - Все по местам !

— Вот, вот, вот! Именно: все на месте! — ухватился Савватеев за слово. По радио слышал во время тревоги: Все по местам! Смысл уловил? Или просто так, решил, для красного словца, мол, лозунг придумали?

— Уловил. Я и хочу по смыслу. Там мое место. — Слободкин выпрямился, встал перед Савватеевым по стойке смирно.

Залюбовавшись выправкой Слободкина, Савватеев невольно перешел на военный язык:

— Отставить! Я такими разговорчиками вот как сыт! Будешь на заводе работать. Все. Кру-гом… Слободкин повернулся через левое плечо.

— Постой. Садись. Давай, как люди, поговорим. Они сели друг против друга. Помолчали. Слободкин заговорил первым:

— Товарищ Савватеев, трудно мне здесь, но не в том смысле, как вы думаете! Иждивенцем быть у вас не хочу.

— У кого — у вас?

— Ну, у вас, у всех…

— А ведь верно говорят, что умные головы иногда дуракам достаются. Баденков им доволен. Каганов и подавно, а он весь в сомнениях-рассуждениях! Вот что, Слободкин, я громких слов не люблю, не буду много говорить, все сам понимаешь. Скажу только, что фронт не исключен. Позовут — все там будем, и ты и я, все до одного человека. У меня вот план один есть, но тебе сейчас разве до планов! Мозги набекрень.

— Какой план?

— Для серьезных людей.

— Скажите.

— Говорю: для серьезных людей. Слободкин вздохнул. Савватеев посмотрел на него уже не так строго, даже миролюбиво посмотрел.

— Можно бы собрать человек десять-двенадцать таких вот, рвущихся в бой.

— И что? — оживился Слободкин.

— И готовить их помаленьку. Как твое мнение?

— Я думаю, было бы здорово… Савватеев вырвал из блокнота лист бумаги, подсел поближе к Слободкину.

— Хочешь, парашютистов готовь, хочешь — пулеметчиков.

— Я?..

— Ну, не я же. В мое время десантов не было, и пулеметы были не те. Так как, возьмешься? Подумай-ка. А

ребят я тебе подберу сколько хочешь. Каждый день ко мне ходят. Недели тебе на раздумье хватит?

— Хватит.

— Сегодня у нас четырнадцатое? Двадцать первого жду. Вот, смотри, в календарь записываю. Как сегодня, часов в девять. По-военному в двадцать один ноль-ноль. Савватеев подумал и добавил:

— Если, конечно, ничего не случится. Слободкин хотел крепко пожать руку Савватееву, по постеснялся. Только подумал: был бы он помоложе — его бы первого в парашютисты и записать. На Поборцева чем- то похож, командира первой роты.

— А вы про троллейбус помните? — спросил вдруг Слободкин начальника.

— Про троллейбус?

— Разве я вам в первый день не рассказывал? Полковник, командир нашей бригады изобрел.

Слободкин объяснил Савватееву, что троллейбус — это не троллейбус в буквальном смысле слова. Парашютисты в их бригаде сперва прыгали в бомбовые люки тяжелых бомбардировщиков ТБ-З. Люки узкие — па одного человека. Происходило большое рассеивание в воздухе. Полковник Казанцев придумал хитрую штуку: ребята выходят на крылья — по десять на каждое, — чтобы не упасть прежде времени, держатся за специально натянутый стальной трос.

— Идешь по крылу — трос в кулаке зажимаешь так, что, кажется, искры от трения сыплются. Ни дать ни взять — троллейбус! Ну, а как штурман сигнал подал, тут уж без промедлений — все сразу в воздухе, все двадцать! И приземляются так же — всем гамузом. Савватеев ухмыльнулся:

— Он ничего, ваш Казанцев! Только об одном этом троллейбусе рассказать целая военная академия получится. Так вон какую школу ты прошел! Может, сразу и решим насчет кружка парашютистов?

— А материальная часть?

— Все обеспечу. И парашют достану, и самолет будет. Со временем.

— Решено!..

— Еще одна умная голова! И досталась тому, кому следует.

Савватеев оказался человеком дела. Не прошло и двух дней, как Сергей снова переступил порог знакомого кабинета. Только на этот раз по распоряжению Баденкова. Начальник цеха подошел к Слободкину во время работы, посмотрел на его худую, сгорбившуюся над станком фигуру и сказал с сожалением:

— Не дают человеку к месту прижиться. Слободкин удивленно покосился на Баденкова.

— Савватеев звонил. Пришлите, говорит, вашего новенького после работы ко мне. Смекаешь? Сергей молча пожал плечами.

— Ну, а я воробей битый, сразу смикитил. Только пустой это номер. До директора, до парторга ЦК дойду, если потребуется, но ни одного человека из цеха больше не отдам. Тем более…

Он хотел, видно, еще что-то добавить, — но сердито махнул и, уже уходя, через плечо, как бы невзначай бросил:

— Ты тут не последняя пешка.

Начальник отдела кадров поднялся навстречу Слободкину:

— Думаешь, я забыл? Поговорили, и ладно? А я за два дня все устроил, всех военпредов на ноги поставил, все телефоны оборвал. И вот, любуйся!

Савватеев распахнул перед Слободкиным дверцы шкафа, из глубины которого сверкнуло кольцо парашюта.

— Запасной! — воскликнул Слободкин. Савватеев смутился:

— Что? Не годится?.. Сказали, летчицкий…

— Да что вы, что вы! — восторженно пробасил Слободкин. — Как раз то, что надо! Первый сорт. Самый первый!

— Ну, слава тебе, господи! Угодил, значит?

— Угодили. — Слободкин аккуратно вынул парашют из шкафа, положил его на стол Савватеева и сильно, наотмашь, дернул кольцо.

Белая пена шелка бесшумно заполнила все пространство стола. Слободкин запустил в нее пальцы, зачерпнул поглубже, поднес на ладонях к лицу, зажмурился.

— Чем пахнет? — серьезно спросил Савватеев.

— Белоруссией пахнет. Лесом, солнцем, полем, травой… И еще первой ротой.

— Вот теперь вижу — действительно угодил. Сергей вздохнул, помолчал, поворошил еще раз шуршащий шелк, потом стал укладывать парашют — с такой тщательностью, будто готовил его к прыжку.

Савватеев внимательно следил за каждым движением Слободкина. Улучив момент, попробовал помочь разгладить одну из самых ответственных складок.

Слободкин удивленно посмотрел на Савватеева — ему показалось вдруг, что начальник только притворяется, будто ничего не смыслит в этом, а на самом деле прекрасно понимает, что к чему.

— Вы что, прыгали когда-нибудь?

— С печки на лавку. Но сын у меня два года в аэроклуб ходил до войны. Вечерами нам с матерью, бывало, уроки давал. Про всякие стропы, тросы и люверсы. Правильно называю?

Слободкин взглянул на Савватеева с еще большим удивлением.

— Правильно, люверсы.

Спросил начальника о его сыне. Но, кажется, не совсем кстати. Савватеев не ответил.

— Ну, как, приняли в цехе? Баденков? Каганов? А Устименко? Ты в случае чего прямо ко мне заходи. Запросто.

Сергей поблагодарил. Хотел намекнуть, что Баденкову не очень-то понравился этот звонок из отдела кадров. Савватеев опередил его: