Близко к сердцу. Истории кардиохирурга - Алексей Юрьевич Фёдоров
А ещё на двери ординаторской могут проявляться шуточные таблички. В пору студенческой юности один из хирургов, с которым я оставался на дежурства, был сильно раздражён обилием шоколадных конфет, которые преподносили ему в качестве подарка за лечение. Получив очередную коробку, он не выдержал и что-то распечатал на скрипучем матричном принтере. Подойдя к двери через полчаса, я увидел приклеенный на скотч файл. Табличка сообщала непонятливым родственникам: «Конфеты не пьём».
Много позже на работе мы стали жертвами розыгрыша коллег. Проходя утром к сестринскому посту, я заметил, что табличка с надписью «Ординаторская» исчезла, на её месте висел старый, ещё советских времён железный указатель: «Ванная».
Иногда ординаторская становится домом в прямом смысле слова. Один доктор из терапевтического отделения собрался разводиться. А так как жить ему было негде, пришлось на какое-то время переехать в ординаторскую. Утром он шёл в магазин, покупал батон нарезного, сыр и колбасу. Делал несколько бутербродов, заворачивал в фольгу и убирал в ящик рабочего стола.
О том, как он обедал, до сих пор ходят легенды. Пережевав всухомятку несколько бутербродов, он открывал тумбочку, отворачивал крышку с большой банки растворимого кофе, залезал в него ложкой, и неожиданно высыпал гранулы прямо в рот. Туда же отправлялись два куска рафинада. Доктор подходил к раковине, открывал горячую воду, надувал щёки и примерно минуту перемешивал во рту эту субстанцию. Затем проглатывал, садился за своё рабочее место и, вытерев рот салфеткой, удовлетворённо заявлял: «Ну вот и пообедали». Через минуту уже вовсю щёлкали клавиши клавиатуры: принявший пищу доктор принимал очередного пациента. Что это было? Внутренний бунт, желание уколоть бывшую жену, которая довела его до таких страданий или магический момент рождения ещё одной байки из ординаторской, коими живёт и питается больница? Я голосую за второй вариант ответа.
Нередко именно в ординаторской между коллегами вспыхивает искра, со временем выжигающая страницу в паспорте. Медицинский брак – вещь в наших местах очень распространённая. Он, как правило, доктор, а она может оказаться и врачом, и клиническим ординатором, и медицинской сестрой: старшей, постовой или операционной. Как говорится, за каждым из вариантов далеко ходить не надо, достаточно постучаться в соседнюю дверь. Кстати, младшая сестра ординаторской – сестринская. Почему-то все самые весёлые праздники и дни рождения проходят именно там.
Вечером, когда ты задерживаешься на работе или дежуришь, в ординаторской, наконец, воцаряется тишина. Шумный день откатывает, как отлив, пациенты стучатся всё реже, дежурная медсестра занята выполнением вечерних назначений. Удивительным образом замолкает телефон. Если выдалась свободная минута и никого не требуется спасать, можно откинуться на кресле; заварить крепкий чай и медленно покачиваться, наблюдая, как секундная стрелка кварцевых часов неумолимо отсчитывает время.
Мысли по дороге с работы: ты же врач
Мои знакомые уверены – каждый доктор знает, как не заболеть, а если и заболел, то сразу же себя вылечит.
Откровенно говоря, в юности точно также думал я сам. Это, вместе с желанием быть героем в белом халате и оттого нравиться девушкам, послужило причиной, почему я выбрал профессию врача. Если со вторым я не ошибся (по данным недавно опубликованного исследования, женщины считают хирургов самыми сексуальными мужчинами), то с первым всё вышло не совсем так. Болею я не реже, а может быть, и чаще, чем обыватели, ведь стационар – то самое место, где собирается инфекция. А ещё врачи не очень любят лечиться.
Это нетрудно объяснить. Человек, пять дней в неделю посвящающий работе, в выходные хочет переключиться на другие дела. А лечить самого себя означает снова погрузиться в работу, те же таблетки, градусники, диагностический поиск. Может быть, сапожник из народной поговорки ходил без сапог именно потому, что шить себе сапоги по выходным не очень хотелось?
К тому же ещё в институте преподаватели передавали нам свой опыт: врач не должен лечить себя сам! Чтобы не пропустить важное и не притянуть за уши ненужное, необходимо доверить себя другому эскулапу. Но как? Представим себе автомеханика, который доверяет перебрать двигатель у своего автомобиля другому мастеру. А вдруг он ошибётся?
Тем более, когда врач становится пациентом, что-то обязательно идёт не так. Я сам неприятно морщусь, узнавая, что мне предстоит оперировать врача. Ведь он сам лучше знает, какие таблетки принимать и на какой день назначать операцию. А ещё намного чаще случаются осложнения, об этом я расскажу позже.
Ещё один важный момент – неприятное воспоминание, связанное с постановкой диагноза самому себе. Большинство из нас проходили через своеобразное боевое крещение, которое в медицинских кругах называют синдромом третьего курса. Именно в это время ты набираешь достаточное количество знаний, чтобы начать применять их на практике. На теорию наслаивается первый по-настоящему клинический предмет – пропедевтика внутренних болезней. Неудивительно, что первым «кроликом», на котором оттачиваются новые навыки, становишься ты сам. Кто-то находит у себя туберкулёз, кто-то опухоль мозга, я быстро и чётко нашёл в собственном организме злокачественную болезнь крови – лимфопролиферативное заболевание. Конечно, оно оказалось плодом моей фантазии, но осадочек, как говорят, остался.
Раненое сердце
Первое, что приходит на ум, когда обыватель представляет работу кардиохирурга – это ножевое ранение в сердце. На носилках летящей в больницу Скорой бледный мужчина с красным пятном на футболке. Бригада ждёт, нужно как можно быстрее вскрыть грудную клетку, зажать пальцем струйку крови и наложить несколько швов на работающий миокард. К счастью, ранения случаются гораздо реже, чем другие сердечные болезни, а пострадавшие не сосредотачиваются в окрестностях кардиохирургических клиник. Поэтому ушивание раны сердца – общехирургическая манипуляция, которую чаще всего приходится выполнять дежурным хирургам городских больниц. Конечно, в багаже каждого кардиохирурга тоже есть несколько
