Саймон Монтефиоре - Красный монарх: Сталин и война

Кира Кулик подсела к Сталину и принялась болтать с ним, как старая подруга. Кира Симонович была дочерью сербского графа. Мало того что тот был аристократом, так еще и руководил царской охранкой в Финляндии, а затем, в 1919 году, расстрелян чекистами. После революции Кира вышла замуж за купца-еврея. Когда мужа сослали в Сибирь, она отправилась с ним. Потом всеми правдами и неправдами семья сумела перебраться на юг. Там Кира и познакомилась с Григорием Куликом, коренастым, всегда подвыпившим прожигателем жизни.

Кулик командовал сталинской артиллерией в Царицыне. К сожалению, его познания в военном искусстве замерли на уровне 1918 года. Сербская графиня стала его второй женой. Они влюбились друг в друга с первого взгляда и быстро стали супругами.

Так же как и Бронка Поскребышева, Кира Кулик не упускала случая побеседовать со Сталиным. Она блистала на кремлевских торжествах и праздниках. «Она была очень красива, – вспоминала одна женщина, тоже часто бывавшая в Кремле. – Тухачевский, Ворошилов, Жданов, Ягода, Ежов, Берия – все ухаживали за ней». Естественно, не обошлось без слухов, что Сталин сделал Киру своей любовницей.

Сейчас Иосиф Сталин сидел около пианино в окружении Киры Кулик и других присутствовавших на дне рождения молодых женщин.

– Мы пьем за ваше здоровье, Иосиф Виссарионович, – сказала знаменитая балерина. – Позвольте мне поцеловать вас от лица всех женщин.

Генсек облобызал балерину в ответ и произнес тост в ее честь.

Все шло хорошо, пока Кира не допустила непростительную ошибку. Когда остальные женщины отошли и она осталась с генсеком наедине, Кулик попросила Сталина освободить из лагеря своего брата, бывшего царского офицера. Вождь благосклонно выслушал Киру и начал ставить на граммофон свои любимые пластинки. Все танцевали, за исключением Сталина.

Иосиф Виссарионович подарил имениннику книгу с дарственной надписью: «Моему старому другу. И. Сталин». Но поступок Киры, который как бы подразумевал ее близость к правителю советской империи, заронил в генсеке подозрения.

Через несколько дней маршал Кулик приказал начать артиллерийский обстрел территорий Финляндии. Артподготовка послужила сигналом к началу вторжения советских войск в четвертую страну, находившуюся согласно советско-немецкому договору в сфере влияния СССР. Это скандинавское государство до 1918 года входило в Российскую империю. Сейчас граница между Советским Союзом и Финляндией располагалась так близко от Ленинграда, что финские войска могли угрожать колыбели революции.

12 октября финская правительственная делегация встретилась со Сталиным и Молотовым в Кремле. Советские руководители потребовали передать СССР военно-морскую базу в Ханко. Финны, к большому удивлению вождя, отвергли эти требования и сказали, что для передачи базы в Москве им нужно большинство в пять шестых в парламенте. Сталин рассмеялся.

– Уверен, вы получите девяносто девять процентов!

– И наши голоса в придачу, – пошутил Молотов.

Последняя встреча делегаций проходила уже без шуток.

– Мы, гражданские люди, не видим выхода из создавшегося тупика. Придется передать это дело на рассмотрение военных… – пригрозил Молотов.

Во время ужина с Берией и Хрущевым у себя на квартире Сталин отправил финнам ультиматум. Вячеслав Молотов и Андрей Жданов, отвечавшие за советскую политику в районе Балтики, флот и оборону Ленинграда, поддержали вождя. Анастас Микоян сказал немецкому дипломату, что предупреждал финнов о последствиях отказа:

– Они перегнули палку. Терпение русского народа лопнуло. Русские относятся к этому району с особым вниманием. Поверьте, мы, кавказцы в политбюро, с большим трудом сдерживаем русских товарищей.

Когда срок ультиматума истек, руководители Советского Союза продолжали пировать в Кремле.

– Давайте начнем прямо сегодня, – предложил Сталин и отправил Кулика руководить артобстрелом финской территории.

Генсек не учел, что само присутствие этого маршала на любом военном мероприятии гарантирует неудачу.

30 ноября пять советских армий перешли границу между двумя странами на протяжении всех тысячи с лишним километров. Лобовые удары по сильно укрепленной оборонительной линии Маннергейма были отбиты. Красная армия понесла большие потери. Финны, одетые, как привидения, в белые костюмы, незаметно подкрадывались к советским войскам, убивали солдат и офицеров и тут же исчезали. В северных лесах появились пирамиды замерзших трупов красноармейцев. Финны поджигали советские танки бутылками с керосином. Всего они приготовили около 70 тысяч этих импровизированных гранат. Их назвали «коктейлем Молотова». Советский премьер был тщеславным человеком, но к такому использованию своего имени относился негативно.

К середине декабря Сталин потерял около 25 тысяч человек. Он, как и подобает военному дилетанту, вместо настоящей зимней войны рассчитывал на легкие бои. По его мнению, война с Финляндией должна быть чем-то вроде учебных маневров. Вождь отказался принимать составленный начальником Генерального штаба Шапошниковым план ведения настоящих боевых действий. Когда Воронов, заместитель Кулика по артиллерии, ставший в годы Великой Отечественной войны знаменитым маршалом, спросил, сколько времени отводится на эту операцию, он получил ответ: «От десяти до двенадцати дней». Воронов был уверен, что на операцию уйдет в лучшем случае от двух до трех месяцев. Григорий Кулик выслушал мнение заместителя, расхохотался и приказал разгромить финнов не позднее чем за двенадцать дней. Сталин и Жданов были так уверены в скорой победе, что уже думали над устройством будущей Финляндии. Они сформировали марионеточное правительство из финских коммунистов, которое должно было прийти к власти в Хельсинки после окончания боевых действий.

9 декабря 9-я армия была почти полностью уничтожена в районе деревни Суомуссалми. Деревня превратилась в развалины. Сталинские военные дилетанты ответили на поражение на поле боя испытанными средствами – расстрелами и репрессиями. «Считаю необходимым провести радикальную чистку в 44-й дивизии», – распорядился Климент Ворошилов.

В Европе убедились в слабости Красной армии. На Западе понимали, что она нуждается в реформах. Однако Сталин решил по-своему: после первых же неудач в Финляндии он отправил на фронт мрачного Мехлиса. На 1940 год пришелся пик его карьеры. «Я так поглощен работой, что даже не замечаю, как летят дни, – писал главный политрук Красной армии жене. – Сплю не больше двух-трех часов в сутки. Вчера было 35 градусов ниже ноля, но я чувствую себя прекрасно. У меня только одна мечта – побыстрее уничтожить финских белогвардейцев. Мы сделаем это, победа не за горами!»