Владимир Орлов - Двойной агент. Записки русского контрразведчика

Забытая могила в Тегеле

   Лишь немногим берлинцам известно, что в Тегеле есть улица Виттештрассе. В старые добрые времена Александр III приобрел там участок земли, поэтому местные жители назвали прилегающую улицу в честь Витте.

   И есть там могила, неприметный холмик, под которым покоятся останки человека, сломленного жизнью! Русский, он умер в мучениях в одном из берлинских приютов, в ужасающей бедности, всеми забытый, отвергнутый!

   А когда-то он был великим, известным, могущественным, счастливым и богатым человеком!

   Владимир Сухомлинов.

   Имя, забытое в наши дни, ибо нынешнее поколение всегда торопится, спешит. Ему чужды сентиментальные воспоминания.

   Владимир Сухомлинов — военный министр России.

   Когда это было?

   Нет, прошли не столетия, а всего несколько лет. Он был министром еще в годы войны, которая разрушила его жизнь. И вот уже несколько лет он покоится в Тегеле, проклятый многими, но до сих пор любимый и прощенный другими.

   Он был блестящим офицером, умницей. Это сразу бросалось в глаза. Смел до безрассудства! А какой характер! Какое воображение! Не часто встретишь такого человека, поэтому российский Генштаб сразу ухватился за него.

   Сухомлинов и сейчас стоит у меня перед глазами, невысокий, но могучего телосложения, даже немного склонный к полноте, аккуратно подстриженная седая бородка, открытое простое лицо.

   Его назначили военным министром, и незадолго до объявления войны он заявил: «Мы вооружены. Мы можем пойти в наступление в любой момент». Но уже первые выстрелы показали, что это не так. Ни о какой готовности к войне не было и речи. Неприступные крепости пали. В плен сдавались целые полки, им не хватало твердости и выдержки, сказывалась и нехватка оружия.

   Ни продовольствия, ни оружия, ни боеприпасов, Устаревшая армия и полное отсутствие резервов!

   Разразился грандиозный скандал. И, естественно, вся ответственность сразу же легла на плечи военного министра.

   Складывалось впечатление, что многие грубые ошибки были совершены им умышленно, поэтому на царя оказывалось давление с тем, чтобы он принял строгие меры.

   В Петрограде была создана комиссия, в состав которой вошел и я. В задачу комиссии входило расследование всех обстоятельств данного дела. Моя задача состояла в том, чтобы выяснить, не был ли он связан с иностранными шпионами, и определить круг его знакомых. За четыре месяца я собрал массу уличающих его доказательств и составил досье, где на четырехстах страницах были изложены все факты, которыми располагала Россия в отношении своего бывшего военного министра.

   Среди прочего мне пришлось разбираться в одном деле, когда допущенная им ошибка имела очень серьезные последствия. Перед войной трое российских военных изобрели дымовую шашку. При взрыве она создавала дымовую завесу, под прикрытием которой можно было незаметно производить передислокацию войск. Несколько лет изобретению не давали хода. Сухомлинов был в ссоре с одним из изобретателей: когда-то тот опубликовал в газете статью о том, что одна из крепостей, по его мнению, не имеет достаточных запасов воды. Сухомлинов же незадолго до этого уверял царя в обратном, поэтому он не только отказался провести испытания шашки, но даже распорядился о переводе изобретателя на другую должность, а попросту он был изгнан подальше с глаз долой.

   От проекта, однако, не отказались, и, в конце концов, изобретателям удалось добиться царской аудиенции. Военный министр заявил, что в других странах проводились испытания подобных устройств, но закончились они полной неудачей.

   Однако изобретение настолько заинтересовало царя, что он приказал провести не одно, а два испытания и возлагал на них большие надежды. И надежды его, к великой радости изобретателей, оправдались. Он приказал начать массовое производство дымовых шашек, но Сухомлинов между тем не торопился выполнять царский приказ.

   В июле 1914 года в Петроград прибыл офицер французской армии, которому в ходе военных учений продемонстрировали действие дымовой шашки.

   Изобретатели обратились с настоятельной просьбой не демонстрировать дымовую шашку в присутствии иностранных военных атташе, справедливо опасаясь, что сведения о ней попадут в руки вражеской разведки. Однако, несмотря на данное обещание, Сухомлинов прибыл в сопровождении немецкого генерала. Изобретатели не хотели проводить испытание при данных обстоятельствах, однако военный министр сказал, что не потерпит такого недоверия, заявив, что его гость не представляет никакой опасности, так как ничего не понимает в подобных вещах.

   — Пожалуйста, подарите мне две шашки для моего музея! — упрашивал немецкий генерал граф Дохна. И Сухомлинов, военный министр России, уступил: он отдал немцу изобретение своих соотечественников. И так уж случилось, что вскоре после первого сражения французы прислали русским немецкую дымовую шашку, подобранную на поле боя. Она была изготовлена из тех же химических компонентов, что и шашки русских изобретателей. А в России это изобретение так и осталось в благих пожеланиях. Дымовые шашки не были запущены в серийное производство!

   Другой случай, по которому я вел расследование, был и того хуже.

   Через несколько месяцев после начала войны к министру зашел двоюродный брат его жены инженер Николай Гошкевич.

   — Дорогой кузен, — сказал посетитель, — война скоро закончится, и я хотел бы подготовить мемуары о вас и перевести их на все иностранные языки, чтобы мир узнал, сколь многим он обязан тому мастерству, с которым вы провели мобилизацию наших вооруженных сил. Только мне, разумеется, необходимы соответствующие документы!

   — А кто будет писать эту книгу?

   — Осторожность, прежде всего! Доверьтесь мне, своему кузену, предоставьте мне, прежде всего секретный меморандум, в котором содержатся сведения о стратегии, численности войск, вооружении и продовольственном снабжении. Это документ огромной исторической важности, ведь существует только три рукописных экземпляра: у самого государя и у вас.

   Сухомлинов без колебаний передал ему этот документ. Через два дня кузен появился вновь.

   — Дорогой кузен, — сказал инженер, — не могли бы вы разъяснить мне пару пунктов меморандума.

   — Это невозможно и совершенно не нужно для вашей работы. Информация, о которой вы просите, могла бы заинтересовать только шпиона, и я не скажу вам об этом ни слова, — ответил министр, провожая своего посетителя. Но он забыл потребовать возвращения меморандума.