История Петра Великого - Александр Густавович Брикнер
Но главная цель еще не была достигнута. Нужно было идти дальше. Стрельцов известили, что царь Иван болезнует о своем государстве, да и царевны сетуют, давая тем понять, что между царями происходят распри. Опять выборные от стрельцов явились во дворец, сказали: «Чтобы не было в государских палатах смятения» и требовали, чтобы Иван был первым, а Петр вторым царем. Опять был созван собор (26 мая), и опять все присутствовавшие согласились исполнить требование стрельцов. Иван сделался первым царем, Петр вторым. Цари угощали по два полка стрельцов ежедневно в своих палатах.
Царь Иван V. XIX в.
Наконец 29 мая стрельцы объявили боярам, чтобы «правительство, ради юных лет обоих государей, вручить сестре их». По рассказу современника, цари, царица, патриарх и бояре обратились к Софье с просьбами принять на себя бремя правления. Она, как и следовало в подобных случаях, долго отказывалась, но наконец изъявила готовность сделаться правительницей. «Для совершенного же во всем утверждения и постоянной крепости» она повелела во всех указах имя свое писать вместе с именами царей, не требуя, впрочем, другого титула, кроме «великой государыни, благоверной царевны и великой княжны Софьи Алексеевны»[48].
Все эти события оказались возможными лишь при отсутствии государственных постановлений относительно права престолонаследия. Они доказывали слабость авторитета патриарха и ничтожность так называемых соборов. Двор вообще, вельможи, высшее духовенство, представители власти и общества играли жалкую роль орудия в руках стрельцов; стрельцы же действовали, очевидно, под влиянием партии царевны Софьи.
Смута кончилась торжественным объявлением заслуг стрельцов. Они сами требовали такого объявления. 6 июня жалованной грамотой за красной печатью, от имени обоих царей злодейства стрельцов были объявлены «побиением за дом Пресвятой Богородицы» и в честь полков Надворной пехоты велено было на Красной площади, близ Лобного места, воздвигнуть каменный столб с прописанием мнимых преступлений несчастных жертв трехдневного бунта, при строжайшем запрещении попрекать стрельцов изменниками и бунтовщиками. О Долгоруких было сказано, что они не слушались указов государя; Ромодановский был обвинен в изменнической отдаче Чигиринской крепости туркам; Матвеев назван «отравщиком» и проч. Кроме того, стрельцам дарованы разные льготы, прибавлено жалованье, ограничена служба; запрещено полковникам употреблять стрельцов в свои работы или наказывать их телесно без царского разрешения[49].
Как видно, Софья должна была исполнить все требования стрельцов. Полковникам Цыклеру и Озерову было поручено наблюдать за тем, чтобы столб был воздвигнут очень скоро. Памятник не имел монументального характера. Надписи были сделаны на жестяных досках. Столб этот простоял недолго.
Единодержавие Петра продолжалось не более четырех недель. О занятиях десятилетнего отрока в то время сохранились некоторые документальные данные, из которых видно, что (до кровопролития) дядя царя, Иван Кириллович Нарышкин, в качестве оружейничего велел доставлять ему для игры в солдаты копья, два лука, пищали, карабины, древки, тафты для знамен и т. п.[50] А 15 мая Петр стал свидетелем убиения боярина Матвеева. В ту минуту, когда началось кровопролитие, он вместе с матерью находился на Красном крыльце.
Все то, что впоследствии было рассказываемо о каком-то героическом мужестве юного царя, не заслуживает внимания. Через 15 лет после смуты русские послы в Голландии говорили одному миссионеру, что среди убийств Петр не обнаруживал ни малейшей перемены в лице, и своим бесстрашием изумил стрельцов. До чего доходили легендарные рассказы об этих событиях, видно из сообщаемого Штелином анекдота, что во время смуты Петр с матерью бежал в Троицу, что там несколько стрельцов ворвались в церковь и увидели отрока-царя в объятиях матери в алтаре, что один из стрельцов замахнулся на царя ножом и проч. Этот рассказ лишен всякого основания. Петр во время смуты 1682 года не оставлял столицы, и в достоверных источниках нет ни малейших следов какого-либо покушения на жизнь царя в это время[51].
Глава III. Начало регентства Софьи
Только два раза до 1682 года женщины управляли государственными делами России. Добрую память о себе оставила великая княгиня Ольга, мудро царствовавшая в X веке. Напротив, регентство матери Ивана Грозного, Елены Глинской, было тяжелым временем смут, придворных крамол, упорной борьбы боярских партий. После Петра в продолжение большей части XVIII века царствовали женщины. Семилетнее правление Софьи (1682–1689) было как бы вступлением в эпоху преобладания женского элемента в правительстве.
Дочери царя Алексея во время его царствования воспитывались и жили по обычаю в строгом уединении скромного терема. При царе Федоре им жилось гораздо свободнее и привольнее. Молодая мачеха, царица Наталья, не имела никакого на них влияния, не могла сдерживать их. Они начали обращать внимание на государственные дела, полюбили польские моды, подумывали о светской жизни в противоположность существовавшему до этого затворничеству царевен. Всех способнее, образованнее, предприимчивее была Софья. Ей удалось забрать в свои руки бразды правления. Наравне с ней могли иметь право на регентство другие женщины царской семьи: мать Петра, супруга царя Федора, дочери царя Михаила, Анна и Татьяна. О них, однако, при смелости и силе воли Софьи не было и речи.
Спрашивалось: сумеет ли правительница при чрезвычайно неблагоприятных условиях развития политических способностей женщин в то время решить предстоявшие ей трудные задачи, избрать советников и сотрудников, сделать кое-что полезное для государства до достижения Петром совершеннолетия? Чем успешнее бы она управляла, тем легче можно было забыть о том насилии и кровопролитии, которому она была обязана своим положением во главе правительства.
Княгиня Софья Алексеевна, регентша при русских царях Петре I и Иване V в 1682–1689 гг.
Иллюстрация из книги XIX в.
Прежде всего нужно было думать о средствах для успокоения государства после смуты. Буря утихала мало-помалу; однако существовало еще много революционных элементов, устранение которых лежало на обязанности правительства. Для этого была необходима чрезвычайная сила воли, диктаторская власть. В продолжение первых месяцев правления Софьи опасности, грозившие государству, не прекращались. Нельзя отрицать, что правительница действовала при этом смело и целесообразно.
Анархические элементы, с которыми приходилось бороться новому правительству и впоследствии, в царствование Петра, довольно часто делались весьма опасными. То были: крестьянское движение, мятежи войска. И при Софье, и потом при Петре эти опасные явления вызывали со стороны правительства ответные строгие меры.
Прежде всего оказались опасными раскольники.
Двадцать лет с небольшим прошло с тех пор, как при
