Антон Вильгоцкий - Кто такая Айн Рэнд?

Стоит отметить, впрочем, что в 1960-х она стала знаменитой, благодаря прославлению честности и ответственности как неотъемлемых добродетелей ее героев-капиталистов. «Никто, никогда и никоим образом не должен пытаться подделать реальность», – писала она в своем знаменитом описании нравственного человека. То, что она иногда придумывала, преувеличивала или скрывала какие-то факты своей жизни, чтобы приблизиться к своим целям или представить в более выгодном свете публичный имидж, могло, вероятно, частично быть обусловлено опытом, полученным ею во время жизни в России. Особенно, учитывая еврейский фактор, ведь разнообразные мелкие уловки были средством выживания для целых поколений русских евреев. Она прояснила этот момент, находясь в среднем возрасте, когда сказала своим друзьям, что обязательство быть правдивым заканчивается в ситуации, где аморальное поведение окружающих делает правду опасной для собственных интересов личности. Вне всяких сомнений, она рассматривала закрытые границы России как нечто несправедливое и аморальное, но в последующей жизни она позволяла себе подобные уловки и по некоторым другим причинам.

Полностью сконцентрировавшись на своих собственных задачах и целях, Рэнд уделяла очень мало времени общению с родственниками. Когда ее спрашивали о том, как живет семья в России, она либо давала очень краткие ответы, либо выдавала продолжительные рассказы о зверствах большевиков. Члены чикагского клана были очень озадачены поведением своей странной новой родственницы. Они начали спихивать ее друг другу на руки, поскольку ни одна из семей не могла долго выносить ее причуды. К концу лета их терпение лопнуло.

Но Рэнд в любом случае собиралась уехать из Чикаго. Она чувствовала себя крайне неуютно в замкнутом еврейском мирке, где обитали ее родственники. С того момента, как Айн прибыла в Нью-Йорк, почти все, с кем она общалась, были евреями. Настоящую Америку она представляла себе не так. Ей очень хотелось вырваться из тесного национального анклава своей обширной семьи и как следует изучить ту самую страну, о которой так возвышенно мечтала, живя в России. Портные купили ей билет на поезд до Голливуда и дали сто долларов на первое время. Уезжая, Рэнд пообещала им автомобиль «Роллс-Ройс» в порядке благодарности за помощь.

Незадолго до того, как уехать из Чикаго, она описала свои впечатления об Америке в письме, адресованном ее неразделенной любви, Льву Беккерману. «Я настолько американизировалась, что уже могу ходить по улицам, не задирая голову, чтобы смотреть на небоскребы, – писала она ему. – Я сижу в ресторане на очень высоких стульях, как в футуристическом кино, и потягиваю фруктовые коктейли через трубочку». «Американцы много шутят и почти ничего не воспринимают всерьез», – радостно писала она. В письме также нашла отражение и ее целеустремленность. «Единственное, что мне остается – это расти, – писала она, – что я и делаю со свойственной мне прямолинейной решительностью». Она надеялась, что Лев изыщет способ уехать из России и однажды приедет к ней. Она обещала встретить его на вокзале, даже если он приедет в 1947 году, а она к тому времени станет величайшей звездой Голливуда». Ответил ли Беккерман на то послание, остается неизвестным.

Глава 4

Голливудские грезы

В России она представляла себе Голливуд как своеобразный слепок земного шара, где можно встретить людей абсолютно любой национальности и любой социальной страты. Элегантных европейцев, энергичных деловых американцев, дружелюбных африканцев, тихих китайцев и даже разнообразных дикарей из дальних колоний. Профессоров из лучших школ, фермеров и аристократов, людей всех профессий и возрастов. На деле же Голливуд довольно сильно отличался от того образа, который можно было составить себе, опираясь на созданные здесь произведения. Писатель Натаниэль Уэст называл это место «помойкой грез». Но Рэнд очень мало знала о темной стороне киноиндустрии. Для нее прибытие в Голливуд в 1926 году стало путешествием в ту самую волшебную страну, о которой она мечтала, живя в России. Время приезда было очень удачным – в середине двадцатых годов кинематограф все еще был немым, и Рэнд могла писать сценарии даже несмотря на свое поверхностное знание английского. Диалоги, которые появлялись внизу экрана в виде субтитров, не требовали глубокой проработки – они должны были быть краткими и простыми.

Первым делом она отправилась на студию, принадлежавшую ее любимому режиссеру Сесилу Блаунту ДеМиллю. Его знаменитые эпические религиозные фильмы в России не выпускались – там этот режиссер был известен как автор лент о гламуре, сексе и приключениях. Рэнд привезла на студию несколько своих сценариев, но ей довольно быстро указали на дверь. К счастью, выходя, она встретила самого ДеМилля, который как раз подъехал к воротам студии на своем авто. Стоя неподалеку, она пожирала своего кумира глазами, и, в конце концов, он это заметил. Пригласив девушку в свой автомобиль, режиссер прокатил ее по голливудским улицам и пригласил на съемочную площадку фильма «Король королей», назначив встречу на следующий день.

ДеМилль был одним из самых успешных американских режиссеров за всю историю кино. На протяжении сорока золотых лет Голливуда слова «режиссер» и «Сесил Б. ДеМилль» означали одно и то же. Известный своей эксцентричной манерой одеваться, он командовал тысячными армиями статистов на протяжении своего долгого, впечатляющего правления в качестве некоронованного короля Голливуда. Величайшим зрелищем, поставленным этим человеком была его собственная невероятная жизнь.

Пожалуй, нет ни одного современного создателя зрелищных спецэффектов, который не знал бы, что крестным отцом этого искусства являлся именно Сесил Б. ДеМилль. Он был не только генератором потрясающих визуальных идей, которые, будучи воплощенными на экране, гарантировали крупные кассовые сборы, но еще и гением промоушена, заложившим основы голливудского бизнеса на десятилетия вперед. Он был одним из первых людей, догадавшихся, что трейлер, демонстрирующий наиболее привлекательные фрагменты кинокартины, способствует повышению продаж билетов. Он также стал первым в истории кино человеком, который сделал имя режиссера инструментом продаж, размещая свою фамилию в самой верхней части афиши, выше названия студии и самого фильма.

Еще одним коммерческим инструментом ДеМилля был грех. Режиссер считал, что порок следует показывать на экране раньше, чем добродетель – дабы сильнее был моральный эффект. Поэтому многие его фильмы были наполнены достаточно откровенными для своего времени сексуальными и эротическими сценами.