Джулия Мансанарес - Всего лишь 13. Подлинная история Лон

Я была обычным подростком из простой деревни. И я не могла поверить своим глазам: привлекательные и сексуальные девушки в бикини или без, обольстительно-танцующие на сцене и ведущие себя так, как я никогда не видела раньше, даже по телевизору. Никто в Убоне так не одевался или раздевался, как здесь. Никто в Убоне не носил купальников. Взамен мы надевали укороченные джинсы и майки на речку. Никто в Убоне так плавно не крутился на шесте и так медленно не гладил свое обнаженное тело. Я не могла понять, как эти девушки снимают свои одеяния перед толпой самцов-мужчин и настолько вызывающе танцуют. Я была шокирована. Я не могла поверить, что девушки из моей деревни, из моей провинции, мои «сестры» из Исаана могли так себя вести. Обнимая свои красивые и смуглые тела, приятно возбуждая клиентов, снимая с себя одежду, они зарабатывали много денег. Гоугоу девушки работали по 7 часов каждый день, и у них был один выходной каждую неделю. Они танцевали 15–20 минут каждый час, а остаток времени проводили, уговаривая клиентов воспользоваться их услугами на ночь. Кому не удавалось поймать на удочку клиента, после закрытия бара шли в Термы.

Около 30 000 тайских девушек в Бангкоке, Паттайе, Пхукете, Самуи и Чиангмае занято в туристическом бизнесе; десятки тысяч на Филиппинах, Индонезии и Камбодже; есть те, кому «посчастливилось» увидеть иностранцев среди местных жителей. Около 400 000 проституток в публичных домах Таиланда и больше миллиона в других юго-восточных странах спят с местными за карманные деньги или за долги в семье. Их родители могут получать от 500 до 5000 бат в обмен на то, что их дочери работают проститутками несколько месяцев или дольше; иногда всю оставшуюся короткую и трагическую жизнь. Мне очень повезло, что этого со мной не произошло.

Термы похожи на неопрятные бары из американских фильмов. Это нетипичные бары, которые вы можете увидеть в США или в Европе. Это совершенно другие заведения. Одно из отличий — очень низкие потолки. Примерно 8 футов в высоту. С моим ростом в 4 фута и 7 дюймов, это совершенно не проблема, но низкие потолки очень сильно задерживают дым, поэтому дышать тут было труднее, чем в гоугоу клубе, где я работала. Туристы и тайские барные девушки курят много. От этого дыма тошнит и чувствуешь себя неприятно. В Убоне девушки не курили, а здесь все девушки Исаана курили. Термы были забиты привлекательными, молодыми, сексуальными женщинами, в основном, из Исаана — женщинами, пришедших сюда по одной причине — встретить самцов-туристов.

Термы можно описать как «внеурочный» бар. Входное помещение открыто с полудня до полуночи. Когда он закрывается, бар считается занятым. Позднее в два часа ночи, когда гоугоу бары закрываются, многие танцовщицы приходят сюда на «свидание» с туристом или эмигрантом на ночь. Это поле деятельности освоили мои подруги. Они все работали танцовщицами в гоугоу клубе с 7 вечера до 2 ночи, и если турист не «брал» их, то они приходили в Термы на поиски.

В первую ночь здесь, я видела, как мои подруги ловили взгляды мужчин, обольстительно им улыбались, медленно двигались им навстречу, прикасались к ним, скрещивали ноги, чтобы обнажить свои красивые бедра и пытались соблазнить потенциального клиента. Я видела, как каждый день девушки проходили через эту соблазняющую рутину в гоугоу, где я работала. В отличие от гоугоу, в Термы я приходила повеселиться и привлечь мужское внимание. Но я не шла по пути моих «сестер» из Исаана. Я не ждала конца рабочего дня, чтобы пойти в Термы.

Почему красивые и молодые девушки хотели пойти в такое место как Термы? Причина проста: это было следствие их азиатской нищеты; там они были не одни. Их поведение было прямым результатом обесценивания роли женщины в Таиланде и юго-восточной Азии. Даже теперь в 21 веке, «6 девочек-детей бросают каждый день в Бангкоке». В моем случае, семейная нищета и моя нужда вновь заслужить любовь семьи были достаточной мотивацией.

После месяца работы уборщицей в гоугоу, один мужчина пришел в бар поисках молодой девственницы. «Молодая нетронутая девочка» — была его целью, а предложенных за это денег было больше, чем я могла себе представить. Я знала, что он был не единственным мужчиной, приехавшим в Таиланд в поисках детской любви. Я знала, что это было нередким случаем для секс-туристов желать кого-то типа меня. Мама-сан спросила, заинтересована ли я. Случайная сексуальная встреча могла принести мне 30 000 бат, намного больше денег, чем я себе когда-либо представляла. Из этого мама-сан получит 6000 бат. Я не думала дважды, прежде чем принять его предложение. Она организовала продажу моей девственности. Мне было только 14 лет. Его звали Ханс, он сказал, что он — швейцарец, и ему 35 лет, хотя на фото, которое он мне дал, казалось, что ему было за 50.

Через 30 минут после переговоров по поводу цены с мама-сан он получил мое согласие. Ханс вернулся в гоугоу с наличными. Я почти не говорила по-английски и не участвовала в своей продаже. Мой единственный ответ был «кха», что в переводе с тайского значит «да». Он заплатил мама-сан деньги за мою невинность. Я никогда в жизни не видела столько денег. Скоро эти деньги будут принадлежать моей семье.

Мое сердце прыгало одновременно от радости, что я смогу заработать столько денег и от страха, что мне придется за это сделать. Я никогда даже не держала мальчика за руку, так как это было непозволительно в тайской деревне. На самом деле мальчика и девочку иногда женили, даже если они просто невинно смотрели друг на друга. Сейчас в 14 лет я собиралась заниматься сексом с мужчиной, которого я никогда до этого не видела. Он был где-то 6 футов ростом, на фут с половиной выше меня. Я была в ужасе от того, что мне предстоит сделать за эти деньги.

Мы вышли из гоугоу в Патпонге, поймали такси и отправились в отель на Сои 26, Сукхумвит Роад. Когда водитель такси увидел взрослого фаранга с крошечной 14-летней девочкой, он больше не оглядывался. Он точно знал, почему мы вместе и что мы собираемся делать. Мы выглядели странной парой: этот высокий светлолицый европеец и хрупкая смуглая маленькая девочка. Ханс очень медленно разговаривал со мной по-английски и иногда использовал несколько тайских слов, которые он смог узнать за короткое время в отеле. Я продолжала улыбаться, не обращая внимания на страх, который я чувствовала каждой частичкой своего тела. Он никогда не узнает, что было в моем сердце. Тайцы всегда натянуто улыбаются, никогда не показывая злость и скрывая свою боль. «Джаи Йен» или «Сохраняй самообладание», что первоклассно я и делала.