Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо

Это меня успокоило.

– Поздравляю! – сказала председатель сельсовета, вернувшись ко мне в кабинет. – Вы стали наследником трети имущества Ф.

Конечно, хотелось все. И сразу. Но и на том спасибо. И хотя в тот момент я огорчился, время показало, что все свершилось в лучшем виде.

Ф. умер буквально через пару недель. Тихо, во сне. Как святой праведник. Дрожащими от счастья руками я вытащил завещание из тумбочки и читал его, и читал.

Племянница, жившая в Сибири, была приятно обрадована подарком. И в знак признательности продала мне свои две трети по сходной цене. Мне удалось найти добрых людей, одолживших мне недостающую сумму. Так я стал обладателем квартиры в доме, находившемся на правой стороне Оки. В том месте, на которое я когда-то указал своим друзьям.

Но за все надо платить. Племянник, оставшийся ни с чем, узнал подробности у председателя сельсовета и написал жалобу в облздрав. В то же лето сменилось мое руководство, и вместо тихого бывшего главврача, устраивавшего всех, назначили молодого и жесткого – главного хирурга района.

Обвинять меня было не в чем, но я попал в черный список. Если бы квартира была завещана мне полностью, я бы не избежал судебных разбирательств.

Однако теперь у меня была крыша над головой, и пришла пора оставить свою сельскую идиллию. Выбираться я решил сам. Без магии.

Второе колдовство

Как часто в горестной разлуке,В моей блуждающей судьбе,Москва, я думал о тебе!

В советские времена идеологическая пропаганда была важной составляющей политики государства, и по стране курсировали четыре агитпоезда, подведомственных ЦК ВЛКСМ. На этих поездах ездили интересные люди – артисты, ученые, космонавты и прочие. Как активный комсомолец я побывал в командировке на поезде «Ленинский Комсомол», когда тот проезжал по Орловской области. Штатный врач там в это время отсутствовал. Агитпоездку я провел неплохо, учитывая, что у меня было отдельное купе.

Ветер странствий задул у меня в голове, и я, используя своих друзей и заслуги перед комсомолом, попросился в штат поезда. Врач требовался на поезд «Комсомольская Правда», агитировавший в Сибири и на Дальнем Востоке. Это было еще романтичнее. Мне удалось хитрым маневром обойти своего главврача (еще не закончился мой трехгодичный срок отработки), и темной ноябрьской ночью я вылетел в Хабаровск навстречу своей судьбе. И жене. Которая ждала меня на берегу Байкала.

Поезд ЦК ВЛКСМ «Комсомольская Правда» изменил мою жизнь. Позже «Комсомольская Правда» еще окажет мне помощь на переломном этапе жизни. За прежние заслуги. Закон бумеранга.

Время на поезде проходило весело. Дело молодое. Есть что вспомнить. Были забавные и мистические ситуации. Так, по мелочи.

Байкал я объездил со всех сторон. Чему ужасно рад и чем горд.

О главном. Поезд, конечно, – это очень интересно, но надо идти дальше. Перестройка и ее сестра гласность, начавшиеся в то время, давали новые возможности. Их надо было использовать. Как?

Мою дальнейшую судьбу в некоторой степени определил A. M. Кашпировский.

В мои обязанности, помимо врачебной деятельности (на поезде все были здоровы), входила агитационно-организационная работа.

Ранней весной я был отправлен в город Хабаровск, где и остановился на ночлег в одной из гостиниц, поджидая, когда прибудет мой поезд.

Это было время антиалкогольной кампании и, приняв свою дозу спиртного в единственном на весь Хабаровский край пивном баре, я вернулся в гостиницу и стал отходить ко сну. В это время по телевизору шла самая смотрибельная передача того времени – «Взгляд». Я устроился поудобнее в постели и смотрел. Но усталость и алкоголь сделали свое дело, и я уснул. Проснулся со странным чувством – кто-то явно меня разбудил. Я открыл глаза – на меня из телевизора немного исподлобья смотрел какой-то мужик. Это был Кашпировский. Он проводил лечебный гипнотический сеанс. Это неожиданное пробуждение пробудило и мой дух – я понял, что мне надо ехать в Москву на учебу.

Что делать? Вывод напрашивался сам – надо колдовать.

Когда снега уже таяли, расцвел багульник и все дышало весной, наш поезд оказался в поселке Чара. Чарская пустыня, посреди которой находился поселок, известна полудрагоценным камнем чароитом, радиоактивными рудами и заброшенными сталинскими лагерями, в которых обреченные на смерть зеки эти руды и добывали.

Место магическое, и я решил этим воспользоваться. Сойдя с поезда, я отправился к сопке, находящейся в нескольких километрах от станции. Местность была незнакомая, но я знаю и люблю лес. Пустыня есть пустыня, а редколесье позволяло мне лучше ориентироваться. Вскоре я вышел на берег небольшой речушки. Ледяная вода меня не пугала, наоборот – испытания перед ритуалом только дают энергию. Но сибирские реки замерзают начиная со дна. И отмерзает дно последним. Феномен вечной мерзлоты. Песчаный берег переходил в гладкий ледяной желоб льда. Я разделся, но кеды оставил, чтобы не повредить ноги о лед.

Пошел бродом, но у противоположного берега оказалось глубоко, и мне пришлось проплыть пару метров.

На берегу я обнаружил медвежьи следы. Не хватало еще встретить проснувшегося голодного медведя. Я остановился на ближайшей полянке, посреди которой рос кедр-великан. Идеальное место. Подошел к гиганту. Развел широко руки и громко заговорил:

– О Великий Дух! Я пришел к тебе. Мой путь был труден. Я иду дальше. Помоги мне в пути. В пути на запад. В большой город. Я так хочу!

Затем я достал талисман, который возил с собой, – брошь в виде тигра. Ее вручила мне любимая в дальнюю дорогу, чтобы не забывал. Это был удачный дар для жертвоприношения. Прикрепил тигра к дереву.

– Зверь, возвращайся домой, в тайгу. Настало время прощания. Будь свободен и помоги мне в моем пути. Дух, прими мой дар.

Летом я подал документы в ординатуру по нервным болезням в НИИ неврологии АМН СССР, и в сентябре был в нее зачислен.

Начался новый период, который я назову духовным.

За два года я получил то, что хотел, – учителей, знания, опыт.

Одного лишь я не приобрел – того, о чем мечтают многие провинциалы: московской прописки. Я никогда не хотел жить в Москве. Москва меня никогда не прельщала. Но в ней сила.

За два года жизни в этом городе я в нем окончательно разочаровался. Даже не могу вспомнить ничего приятного, связанного с этим большим и нездоровым в тот период городом.

Мне просто не хватает в Москве солнца, неба, воздуха, деревьев, воды…

Меня радует ясность неба, ласковость солнца, прозрачность озер, находящихся далеко за МКАДом. Особенно меня поражает густота и насыщенность воздуха в Навле, когда я возвращаюсь в родительский дом. Первые пару минут, сойдя с поезда или выйдя из автомобиля, я не могу надышаться. Воздух кажется мне таким плотным, что его можно резать на куски. В нем есть все – запахи трав, дым костров, утренняя свежесть, зрелость плодов, весна и осень одновременно. В нем есть все – в воздухе моей малой родины. Просто я родился и жил в раю.